Последняя битва - Роберт Энтони Сальваторе Страница 6

— Может быть. Хотя вообще-то ключ к нашей победе в сердцах тех, кого ты оставишь за спиной. Искренне ли они примут короля Эйдриана? А если нет, насколько сильной окажется их ненависть? Хватит ли ее, чтобы поднять на него руку?

— Большинство смирится с происшедшим, — заявил аббат Олин. — Мы уже видели это на пути из Энтела. Людей мало заботит, кто сидит на троне, пока король этот ведет себя с ними великодушно и мудро. — Он посмотрел на Эйдриана. — Лучше, если марш герцога Каласа будет выглядеть как праздничное шествие, а не как поход завоевателей. В конце концов, ты ведь не захватываешь Хонсе-Бир, а просто хочешь, чтобы его жители узнали, что королевство теперь по праву принадлежит тебе.

— Далеко не все воспримут это подобным образом, — заметил герцог Калас. — И уж конечно, не принц Мидалис и его приверженцы…

— Которые по большей части находятся далеко отсюда, в Вангарде, — перебил его аббат. — На пути к Палмарису ты встретишь мало людей, отдающих предпочтение принцу Мидалису. Нужно просто говорить все как есть: Эйдриан король, и двор Урсала его поддерживает. Уверяю вас, у простого народа не будет возражений.

— Еще бы, разве они посмеют возражать? — усмехнулся Маркало Де'Уннеро, и вокруг послышались ответные смешки.

Эйдриан, однако, этого веселья не разделял.

— Давайте не забывать, что Палмарисом правит старый друг Джилсепони, безусловно не являющийся таковым для Маркало Де'Уннеро, — напомнил молодой король. — Епископа Браумина Херда вряд ли убедят наши доводы.

— Неужели, по-твоему, он настолько глуп, что выступит против тебя? — спросил герцог Калас. — Неужели ты считаешь, что он своими действиями вынудит королевскую армию расправиться с жителями Палмариса?

— Может быть, и нет, но не надейся, что аббатство Сент-Прешес распахнет ворота перед Маркало Де'Уннеро и аббатом Олином, — ответил Эйдриан.

Де'Уннеро перевел взгляд с Олина на герцога Каласа. Складывалось впечатление, что, по крайней мере, в данный момент оба они придерживаются одного мнения. Калас кивнул, когда Де'Уннеро заявил:

— Ну, значит, нам самим придется распахнуть эти ворота.

— Аббатство Сент-Прешес — желанная добыча, — заметил аббат Олин. — Я уже предвкушаю удовольствие от лицезрения его залов.

— Однако тебе увидеть их не придется, — бросил Эйдриан.

Это заявление породило удивленные взгляды со стороны сидящих за столом и в особенности самого старого аббата, физиономия которого сначала приняла испуганное, а затем подозрительное выражение.

— Аббата Олина ожидают другие, более приятные обязанности, — объяснил король. — Ни для кого не секрет, что в Бехрене сейчас царят беспорядки, вызванные мятежом тогайранцев, и правитель Чезру свергнут. Бехрен плывет по воле волн, лишившись как духовного, так и светского руководства. Возможно, сейчас для Хонсе-Бира самое подходящее время прийти на помощь нашим южным братьям.

— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил Де'Уннеро.

— Ты хочешь отправить меня в Хасинту? — словно не веря собственным ушам, спросил в свою очередь аббат Олин. — Чтобы предложить Бехрену дружбу и поддержку?

— Чтобы взять на себя роль отсутствующего предводителя, — заявил Эйдриан. Недоумение лишь усилилось, послышались перешептывания. — Сейчас эта дверь открыта для нас, и нельзя допустить, чтобы она захлопнулась.

Король зашагал вокруг стола, на мгновение по очереди останавливая взгляд на лицах сидящих за ним.

— Наступает самый благоприятный для нас момент. Бехрен в отчаянном положении. Люди узнали, что власть Чезру была основана на лжи и правитель использовал для ее удержания те самые магические камни, которые жрецы-ятолы всегда объявляли доказательством связи церкви Абеля с демоном. Жители Бехрена, утверждаю я, отчаянно нуждаются в друге и руководителе. Этим человеком как раз и станет аббат Олин.

— И к чему это приведет? — с вызовом спросил Де'Уннеро.

Эйдриан, выведенный из себя дерзостью монаха, бросил на него угрожающий взгляд.

— Бехрен будет моим. Возможно, еще до того, как падет Вангард, — ответил молодой король, и его безапелляционный тон исключал всякую возможность обсуждения.

— Разве мы не станем слабее, если отошлем в такую даль часть войск? — тем не менее осведомился Де'Уннеро.

— Не так уж много от нас и потребуется, — отрезал Эйдриан. — Наши сундуки полны драгоценных камней, и у нас хватит средств, чтобы подкупить гарнизон Хасинты и перетянуть на свою сторону охваченных смятением жрецов-ятолов. Если все сложится как надо, а я верю в аббата Олина, завоевание главного города Бехрена пройдет практически бескровно. А как только Хасинта станет нашей, как только мы дадим ее жителям новую религию и новую надежду, за которую они смогут уцепиться, как только покажем, что являемся им друзьями и братьями, наше влияние начнет распространяться и на остальные бехренские города.

Де'Уннеро открыл было рот, снова собираясь возразить, но Эйдриан оборвал его:

— Мне было видение. Я знаю, что все так и будет. Так что отправляйся в Энтел, аббат Олин. Переговори с пиратами, которых мы привлекали, чтобы защитить Энтел от Дануба. Герцог Брезерфорд обеспечит тебе поддержку флота. Я дам тебе внушительную армию — не для того, чтобы захватить Бехрен, а чтобы убедить тех, кто там рвется к власти, что ты — единственная разумная альтернатива хаосу, охватившему их страну.

И опять Де'Уннеро не успел ничего возразить, хотя явно собирался это сделать; на этот раз потому, что его опередил аббат Олин.

— Неужели все это возможно? — взволнованно спросил старик.

Все, в том числе и Эйдриан, некоторое время молча разглядывали его. Ни для кого не было секретом, что аббат Олин, под началом которого находился монастырь Сент-Бондабрис в Энтеле, всегда питал симпатии к Бехрену — возможно, даже большие, чем к Хонсе-Биру. Он потерпел поражение на последних выборах отца-настоятеля абеликанской церкви именно из-за тесных связей с Чезру Эакимом Дуаном и другими высокопоставленными бехренцами. По мнению служителей церкви Абеля, Олин проявлял чрезмерное дружелюбие к южным соседям.

— Ну, разумеется, — заверил аббата Эйдриан. — Пойми, ты придешь в Хасинту как друг и, более того, как избавитель. Жрецы-ятолы поддержат тебя, потому что ты принесешь им утерянную с гибелью правителя Чезру безопасность, спасешь от воцарившегося в стране хаоса. И конечно, потому, что будешь платить им, — они ведь известны жадностью!

— Не все пойдут на отказ от религии ятолов, — заметил Олин.

— Их будет достаточно, чтобы утихомирить остальных, и у тебя хватит сил, чтобы… ну, чтобы избавиться от тех, кто будет причинять больше всего беспокойства. Я рассчитываю, что Хасинта станет твоей, аббат Олин, и очень быстро. А оттуда ты немедленно начнешь распространять на всю страну свое духовное влияние — и мое светское.

Король обвел взглядом присутствующих. Де'Уннеро растерянно смотрел на него, пытаясь переварить услышанное, а герцог Калас с сомнением покачивал головой.