Первая экспедиция - Антон Первушин Страница 6

Комплекс лабораторий Физического института Академии наук находился на территории Москва-Сити. Некогда там пытались построить колоссальный деловой центр, но из-за финансовых потрясений 2010-х годов только что сданные площади оказались не востребованы и после череды банкротств достались государству. Новый российский президент позиционировал себя в качестве лидера научно-технической модернизации, и по его указу Москва-Сити превратился в международный научный центр, основным предметом изучения которого стала Зона. Разумеется, работа с опасными артефактами или мутантами здесь не велась — для этого существовали полигоны, созданные в глухих районах страны и на северных островах. Но общее руководство исследованиями и производство новых инструментов и приборов было сосредоточенно именно в Москва-Сити. Тут же проводились бесконечные конгрессы, симпозиумы и совещания, заключались сделки, выделялись гранты и пилились бюджеты.

Поскольку деловые интересы Плюмбума были непосредственным образом связаны с Зоной, он частенько бывал в Москва-Сити. Больше того, в разных институтах, прописавшихся там, занимались наукой молодые сотрудники, обучение которых он некогда оплатил и которые в связи с этим навсегда стали его должниками. Плюмбум очень аккуратно обращался с ними, не давил, не требовал ежемесячных отчетов, не изображал из себя капризного босса, а потому они легко ладили с ним и периодически подбрасывали полезную информацию, при этом не считая себя разведчиками в тылу врага. Однако сегодня Плюмбуму нужен был именно разведчик, и он изменил своим правилам, позвонив из машины аспиранту ФИАНа Матвею Сироте. Короткий разговор, и Матвей пообещал в ближайшее время выяснить, чем именно занимается Лаборатория трансформации континуума, сбросив всю доступную информацию на бортовой компьютер Плюмбума.

Потом Плюмбум сделал ещё несколько звонков, подняв на ноги работников своего ООО «Искатель». Необходимо было арендовать самолет для спецрейса, оформить разрешения на въезд в Предзонник, придумать и подкрепить информационным вбросом легенду для «ходки», связаться с партнерами-перекупщиками, чтобы ждали, готовились, искали хороших проводников. На первом этапе было ещё не ясно, придётся ли срываться с места и лететь на Украину, однако интуиция подсказывала: придётся, никуда вы от этого не денетесь. Поэтому подготовиться следовало заранее — извиниться и дать отбой в данном случае легче, чем запустить процесс.

Информация от Матвея Сироты поступила, когда Плюмбум с Болеком уже подъезжали к МКАД. Плюмбум привычно включил речевой распознаватель, и приятный женский голос зачитал ему присланный текст.

Итак, что мы имеем? Лаборатория трансформации континуума. Создана три года назад в Физическом институте по соглашению с Международным космическим агентством. Находится на бюджете ФИАН и агентства в равных долях. Занимается углубленным изучением феномена Бооса-Виснапуу, наблюдаемого в Зоне… Это что за чертовщина? Почему не знаю? А на простой сталкерский язык это нельзя было перевести?… Феномен Бооса-Виснапуу может иметь большое прикладное значение. Транспортная система на новых физических принципах… Это мы уже слышали от Болека. Хм-м… Направления работы. Сбор и анализ информации по феноменам. Математическое моделирование. Создание искусственных артефактов… Ого! Последнее — это серьёзно, подобным мало кто занимается, ведь дело-то почти тухлое. Удачные попытки можно пересчитать по пальцам — и это за двадцать лет!… Серийное производство ни в одном из удачных случаев наладить не получилось. Артефакты рождаются в Зоне и только там. Было бы иначе, не было бы и такой гнусной толчеи вокруг… Короче, адекватность руководства Лаборатории вызывает сомнения… А кто у нас руководство? Ага, в штате Лаборатории — восемнадцать человек. Сравнительно неплохо… Руководитель — Олег Павлович Серебряков, доктор физико-математических наук, выпускник МГУ, ведущий специалист по темпоральным флюктуациям ЗАЯ, рейтинг цитируемости просто зашкаливает… Заместитель по научной части — Иван Антонович Фестун, кандидат физико-математических наук, инженер-ракетчик, бывший член Отряда космонавтов, член Московского космического клуба. Интересная личность, одногодка, но в упор его не помню, надо присмотреться… Заместитель по технической части — Эдуард Матвеевич Державин, магистр технических наук… Ба! А ведь я его знаю!… Плюмбум даже на пару секунд оторвался от дороги, чтобы глянуть на экран бортового компьютера и убедиться, что ошибки или совпадения тут нет. Капитан спецназа, ветеран Крымской войны и яманал Эдик Держава отрастил знатную шевелюру и псевдоакадемическую бородку, но всё равно остался узнаваем — карикатурно выпирающие надбровные дуги и массивную боксерскую челюсть никакой растительностью не замаскируешь. Надо же, на магистра выучился! Но занимается, думаю, всё тем же — крадется, только теперь не в интересах вояк, а в интересах науки. Благородный выбор! С ним бы перетереть по старой памяти, но вряд ли получится — экспедиция ушла в Зону, и Держава наверняка её возглавил, без него яйцеголовые гробанутся даже в затишье. С другой стороны, это позитивная информация, и дышать сразу стало легче. Эдик Держава — военстал из завидных, проводник с огромным стажем, доходил до Саркофага. Зря на рожон не полезет и яйцеголовым полезть не даст — не в его это характере. И с правильным пониманием ситуации. Алинку он должен был сразу под жесткий контроль взять… Остается только вопрос, зачем он вообще согласился тащить в Зону неопытную девчонку, вчерашнюю школьницу. Матримониальные намерения?… Ладно, что гадать, найду дураков — потребую объяснений. Имею право как… хм… родственник… Кто там дальше? Четыре научных сотрудника, два аспиранта, два стажёра, лаборанты, механики, программист, водитель. Это всё ерунда, фамилии незнакомые, званий нет, но в качестве источников могут оказаться полезны. Вряд ли они скопом поперлись в экспедицию, а значит, в Лаборатории должен остаться человечек, который скорее всего не всё знает об истинном характере работ, но что-то слышал, что-то видел, а потом как-то услышанное и увиденное осмыслил. На этого человечка Плюмбум очень сильно рассчитывал. Разговор с ним мог дать больше, чем все утечки информации вместе взятые.

После краткого списка персоналий последовало описание Лаборатории и резюме, где аспирант Сирота излагал свое понимание проблематики, которой занимались Серебряков с подчиненными. Оказывается, феномен Бооса-Виснапуу — довольно известная штука. Сам по себе он встречается довольно редко, но зато во всех локациях Зоны, а потому достаточно опытный сталкер хоть раз в жизни, но эту фигню видел. Крадешься, бывало, себе в обход Болота, и вдруг глядь: стоит себе брат-сталкер неподвижно, словно бы аномалию близкую вынюхивает, молчит, на окрики не реагирует. Подойдешь, поздороваешься, как положено, а он молчит. Ну ты подначишь его привычно: язык проглотил? А он молчит. Присмотришься, а он — статуя статуей. Живой человек, но прикован к месту, словно доисторическая муха в янтаре. И может месяцами так стоять прикованным, пока в один прекрасный день не пропадет без следа. Совершенно фантастическое явление, но Зона и не такое предъявить может. По поводу этого феномена разные мнения есть. И называют его по-разному. Кто-то, например, считает это действием исчерпавшей свою силу «воронки», которая, как известно, имеет гравитационную природу. А кто-то уверен, что это оригинальная аномалия, внутри которой время останавливается, и называется она «хрономор». А те, кто поначитаннее и знакомы с теорией языкастого дедушки Эйнштейна, утверждают, что гравитация и время связаны друг с другом самым непосредственным образом, а потому между сытой «воронкой» и «хрономором» нет семантического различия. Самое же странное и самое противное, что никто из знатоков Зоны не может ответить на главные для любого сталкера вопросы: по каким признакам выявить эту аномалию, можно ли её почувствовать, как она себя ведет и какие артефакты производит. При отсутствии информации складывалось впечатление, что аномалия эта незаметна и беспощадна — то есть свидетелей не оставляет. Что ж, в Зоне всякое возможно, но вряд ли подобное общераспространенное утверждение способно кого-то утешить.