Демон плюс - Георгий Зотов Страница 6

Проигнорировав вопрос о Казанове, Шеф попрощался с Цоем сухим кивком. Вернувшись в салон машины, он бережно поместил на колени хвост. Кнопка вдавилась от нажатия длинного когтя – на дверце автомобиля бесшумно поднялось тонированное стекло. Еще один щелчок кнопки – из панели выехала изящная золотая подставка. Подцепив стакан с «Джек Дэниэлс», Шеф освежил рот крепкой янтарной жидкостью, клыки звякнули о хрусталь. Шоу в свежевырытом котловане его окончательно доконало: повторно глотнув виски, Шеф ненадолго предался черной депрессии.

…Действительно, «в последние годы» дела в Аду (местные обитатели именовали его Городом из-за особенностей постройки – вся преисподняя была создана в виде современного мегаполиса) шли так, что хуже просто некуда. Сегодня вообще впору объявлять траур – тайфун в Мьянме способен испортить настроение любому. Для полного счастья не хватает только землетрясения в Китае. Ну, и куда же теперь девать целых сто тысяч новоприбывших грешных душ? Праведников-то, конечно, из эдакой тьмы народу окажется максимум человек двадцать. Они спокойно отбудут в райские кущи Небесной Канцелярии, а он ломай себе голову и дальше – где бы разместить уйму свежих мертвецов? Катастрофа. Весь Ад забит панельными пятисотэтажками, строят буквально друг на друге, селят по пять человек в комнате – а количество грешников ничуть не убавляется. Подумать только – каких-то две тысячи лет назад он открыто конкурировал с Голосом… своим главным соперником, возглавляющим Небесную Канцелярию. Шел на грандиозные ухищрения – лишь бы оказаться первым, отхватить побольше душ. Грамотная ставка на рекламу сделала свое дело: его пиарщики мигом положили пресс-службу Голоса на оба крыла, а грешники повалили в Город миллиардами. Ну и к чему это привело?

…Шеф раздраженно бросил в стакан тонкий ломтик лимона, тот опустился на кубики льда, испуская мелкие пузырьки. Да, в Аду жилищный кризис, причем похлеще, чем в Москве – городским жителям даже ипотека не положена (разве что в качестве наказания, чтобы тысячу лет выплачивать). Но ведь не признаешься Голосу: конкуренция с Небесной Канцелярией, по сути своей, проиграна. Еще пара подобных тайфунов или цунами, и Ад попросту треснет от перенаселения. Сегодняшний случай показывает – бесконечно откладывать решение проблемы невозможно.

Лет двести назад, когда через Адские Врата рвались армии душ, убитых в наполеоновских войнах, ему озарила голову неожиданная по свежести идея… Шеф даже попытался ее осуществить – однако по непонятной до сих пор причине тщательно продуманная операция сорвалась. Так стоит ли рисковать надежными людьми снова? Хотя, пока он тянет резину, климат на планете продолжает угрожающе меняться: ураганы, штормы и землетрясения стали скучнейшей нормой бытия. Пройдет еще пара лет – и все пространство в Аду будет сплошь изрыто огромными дырками котлованов, как голландский сыр. Ох, как же они с Голосом ошиблись в креативе. Тот абсолютно зря создал Адама и Еву (понятно, находиться на Земле с одними бессловесными животными было скучновато), а он сам – напрасно совратил молодоженов на грех. Но кто же знал, что эта парочка, едва трахнувшись, через исторически ничтожное время превратится в шесть миллиардов потомков? Наверное, мстительно подумал Шеф, сейчас Голос ощущает себя безымянным фермером, который по недомыслию завез в Австралию двух кроликов – а те, расплодившись, радостно сожрали всю траву на его пастбищах. И что, если завтра на Землю грохнется астероид размером с Луну? Шеф похолодел. Виски выплеснулся из стакана, забрызгав сюртук выругавшись, властелин тьмы сбил с лацкана капельку кривым когтем. Нет, второй раз подобного сюрприза ему не надо, он и после прошлого астероида замучился погибших динозавров пристраивать. Семь потов сошло, пока соорудил в Городе зоопарки и распихал по очередности – туда птеродактилей, сюда рапторов, а в эту клетку – игуанодона. Когда тунгусский метеорит в Сибири упал, и вовсе чуть не поседел, думал: ну все, Врата разнесут в щепки – но обошлось.

…Однако бесконечно так везти не может. Жаль, у него нет личного психоаналитика, он бы честно ему признался, насколько утомительно денно и нощно, без малейшего шанса на выходные, работать покровителем сил зла. Да, имидж крутой, но и проблем выше крыши. Тайфун в Мьянме – последняя капля. Пришло время попробовать реализовать старую задумку вторично. Кто знает, может, на этот раз и получится. Придется пожертвовать людьми? Другими всегда жертвовать легче, чем собой. Даже если эти «другие» – прекрасные специалисты, которых обидно потерять.

Допив одним глотком виски, Шеф приоткрыл стекло автомобильной дверцы. На дне котлована перемазанный грязью Цой размахивал гитарой и называл «блядью» мечтательного Казанову, требуя от землекопов сильнее налегать на лопаты. Снизу слышался гулкий шум осыпающейся земли.

– Наш эфир взорван сенсационной новостью, – включилось в салоне лимузина развлекательное радио «Хелл FM». – Только что, по сообщениям городских представителей на Земле, произошло масштабное землетрясение в китайской провинции Сычуань. Уже в ближайшие часы в Город поступит примерно семьдесят тысяч новеньких душ. А может быть – даже и больше.

…Шеф отставил стакан. Решение было принято.

ФРАГМЕНТ №1 – ГНЕВ ДЕМОНОВ (гора Инге-Тсе, Гималаи)

…Старый сгорбленный пастух Церинг, спускавшийся с горного склона вместе с неторопливым стадом заросших шерстью яков, в ужасе присел, обхватив голову руками. Прямо на его глазах ночное небо прочертил целый пучок ярчайших молний – кажется, штук десять, а то и пятнадцать сразу. Раздался чудовищной силы грохот, а затем – резкий булькающий свист. Скрытая во тьме верхушка священной горы Инге-Тсе неожиданно вспыхнула как факел: от нее во все стороны плавным и ровным кругом разлился нестерпимо яркий, молочно-белый свет.

Пастух не успел и глазом моргнуть – в ущелье сделалось так же светло, как в самый ясный день. Окрестности мелко затряслись, утробно взвыл холодный ветер, соседние каменные громады черной паутиной разрезали извилистые трещины. Скалы начали крошиться, мучительно оседая вниз, как раненый копьем буйвол. Ноги подогнулись сами – Церинг упал ничком, мысленно прощаясь с жизнью, он не без основания полагал, что началось жестокое землетрясение. Сверху послышался звук ускоряющихся ударов – старик едва успел отстраниться, как на то же самое место рухнул мокрый, блестящий от снега громадный валун. Тяжело лопнув, он развалился на куски – каждый размером с голову трехгодовалого яка. Горы, дрожа, истошно стонали – небо сокращалось от боли, словно вырванное из груди сердце, расчерчиваясь тончайшими прожилками молний. Прозвучал новый, оглушительный взрыв.

Осторожно подняв голову, Церинг собственными глазами увидел, как в нескольких сотнях метров от него с корнем вылетели из земли деревья, их разорвало пополам, будто жалкие щепки. Совсем как пятьдесят лет назад – когда чужеземные солдаты, сноровисто подтащив с цветущих равнин горную артиллерию, толстыми снарядами планомерно разрушали укрепления, где укрылись сторонники океана мудрости. Волнения в горах с тех пор и не прекращались: иногда затихали, но вскоре опять разворачивались с новой силой.

Этот год не стал исключением. После свежего бунта чужеземцы привели на Место Богов страшных бронированных слонов с большими железными хоботами. Слоны раздавили всех, кто не мыслил своей жизни без власти океана мудрости, но, видимо, этого им оказалось недостаточно. То, что происходит сейчас – еще хуже самого ужасного землетрясения. Похоже, проклятые чужеземцы решили покончить с маленьким горным народом раз и навсегда – при помощи неизвестной мощной бомбы. Молочно-белый свет усиливался, становясь еще ярче – от него у старика нестерпимо болели глаза и текли горестные слезы боли и ужаса. Окрестные горы снова содрогнулись от грохота – в чистейший воздух на десятки метров ударили шипящие столбы воды из вскипевших горных рек, подбрасывая вверх серебристые тельца сварившейся форели. Бессильно лежа на животе, как смиренный паломник у порога монастыря Джоканг, царапая лоб об острые осколки камней, старик нараспев, слабым голосом начал молиться, взывая к могуществу царевича Шакьямуни [10] . Его прыгающие от холода и страха губы успели произнести стандартную, знакомую с детства мантру два раза подряд. Третьего уже не понадобилось: содрогание почвы и бешеный вой ветра неожиданно прекратились, словно получив приказ. Дрожащие камни застыли, приняв прежний облик, столбы пара больше не поднимались из медленно остывающих рек. Молочный свет на вершине Инге-Тсе померк, захлебнувшись темными сумерками. Одинокая молния тихо умерла в ночном небе, сдавшись последней.