Бастард. Рыцарь-маг - Игорь Ковальчук Страница 6

Изумившись самой себе, Иоанна жестом дала понять, что разговор окончен, и повернулась к собеседнику спиной. Она чувствовала смятение.

Серпиана проводила бывшую королеву взглядом и покосилась на Дика.

— Ты ей явно понравился.

Молодой рыцарь едва слышно рассмеялся.

— Не смейся. — В голосе девушки впервые за все время появились нотки ревности. — Я серьезно.

— О чем ты говоришь? Это королева Сицилии, и ей никогда не придет в голову обращать внимание на простого рыцаря.

— Разве она не женщина?

Дик наклонился и поцеловал ее в затылок, нагретый солнцем и слегка пахнущий солью, а потом — в шею под туго заплетенной и уложенной на голове толстой косой. Кожа девушки обожгла его губы.

— Не надо ревновать, солнце мое. Я не однажды предлагал тебе пожениться. Если б ты согласилась, у тебя не было бы никакой причины для ревности.

— Думаешь, заключение брака избавит меня от каких-либо сомнений?

— А ты действительно ревнуешь меня?

Она улыбнулась ему, и, взглянув в дивные искрящиеся глаза, Дик захотел немедленно прижать девушку к себе. Нельзя, неприлично делать это на глазах у всех. Но как же она прекрасна...

— Вовсе нет. Я шучу, — ответила Серпиана. Он отвел ее в сторонку и там, укрывшись за бьющим по ветру сохнущим парусом и огромными бухтами свернутых канатов, обнял и стал целовать. Она прятала глаза, но охотно подставляла губы, он гладил ее по щеке и шее и снова поражался, насколько горяча ее кожа. Горяча, как накаленный солнцем камень. И при этом — ни единой капельки пота. Кожа была обжигающе сухой.

— Ты пышешь жаром. Прямо как само солнце, — прошептал он.

Она лишь улыбнулась в ответ.

— Вчера в воде ты была такой холодной, что я даже испугался.

— Я же змея. Нас считают холоднокровными.

— И что?

— Таким, как вы, примитивным существам, — она задорно улыбалась, — непременно нужно сохранять высокую температуру тела. Если вы остываете, вы умираете. Нашей расе это не нужно. Если мы остываем сильно и надолго, мы просто засыпаем. Проще было стать такой же холодной, как море, так я тратила меньше сил. Теперь же я набираю тепло всем телом, чтоб компенсировать потери.

— Все это слишком сложно для меня. — Он прижал ее покрепче. — Об тебя можно греться. Наверное, ты предпочла бы где-нибудь на солнышке свернуться клубочком, верно?

— Да, причем в змеином облике. — Она поддразнивала его, словно хотела таким образом раззадорить.

Воспоминания о своей спутнице, рассекавшей волны в облике змеи, навели Дика на мысли о пропавшем друге и оруженосце, молодом друиде Трагерне, который оставался на борту погибшей «Голубки». Корабль налетел на рифы, и высокие волны разбили его в щепки, вынесли доски на берег, не оставив от судна ни следа. Остов второго торчал не так далеко от стоящей на якоре галеры. От него тоже осталось немного. Но друид вполне мог спастись. Почему нет?

— О чем ты думаешь? — спросила посерьезневшая Серпиана.

— О Трагерне.

— Волнуешься?

— Немного.

— Ты мог бы попытаться почувствовать, жив ли он и все ли у него в порядке.

— Но как?

— Чему тебя, интересно, учили друиды? — фыркнула девушка-оборотень.

Дик задумался.

Он прожил у друидов в Озерном крае немного меньше года, друиды обучили его многому, но ничего, что могло бы помочь ему найти друга, не пришло в голову. С другой стороны, магия, в тонкости которой молодой рыцарь волей судьбы оказался посвящен, дает самые разные возможности, и, наверное, можно составить и такое заклинание. Дик стал перебирать в памяти все те формулы, которые узнал из книг, придумывая, как именно их можно собрать воедино.

— Только не надо колдовать впрямую, — сказала девушка, внимательно следя за выражением его лица. — Не забывай о том, что тебе говорил старик-друид. Будь осторожней.

— Но чего же ты от меня хочешь? Как я могу узнать что-то, если не применю заклинания?

— Ну заклинания не обязательны. Попробуй обойтись без них.

Молодой рыцарь сосредоточился, изменил взгляд, и теперь он видел только магию.

Это дивное зрелище — мир, расцвеченный магической силой. Сеть каналов разной толщины и интенсивности мгновенно оплела долину Лимассол, они дрожали и испускали хрупкие веточки энергетических эманации. Берег на линии прибоя светился бледно-зеленым — это была граница сил земной и водной. Переливчатыми куполами золотого света были накрыты три храма, располагавшихся в долине. Одна из гор словно превратилась в действующий вулкан — над ней выросла шапка света, подвижного, ослепительного и безупречного, раскрывающегося, как цветок, где лепестки живо напоминали языки лавы. Мгновение Дик любовался, потом не выдержал, тронул Серпиану за плечо, показал рукой:

— Смотри, как красиво.

Он почувствовал прикосновение ее сознания — видимо, девушка предпочла смотреть его глазами. Она подняла взгляд и вздрогнула.

— Красиво, правда? — повторил он, не дождавшись реакции.

— С ума сойти... Никогда ничего подобного не видела.

— Как ты думаешь, что это?

— Что тут думать? Магический источник, причем естественный, нетронутый и довольно мощный. — Она покачала головой. — Думаю, я была не права и здесь ты можешь применять любую магию — все твои действия приглушит этот источник... Как бы хотелось прибрать к рукам эту драгоценность... Ты нашел Трагерна?

— Нет еще. — Дик пошарил магическим взглядом по берегу и ткнул пальцем в сторону слабой, но ясной, как маленькая звездочка, зеленой точки. Самый друидический знак. — Вот он где. В этом замке.

Если человек, обладающий необычными способностями, так или иначе духовно связан с другим таким же необычным человеком; найти его в пределах досягаемости магического взора — дело наипростейшее.

— Жив, дубовый сучок, — с облегчением бросила девушка, видимо, тоже разглядев.

— Жив. И здоров... Почти, — протянул молодой рыцарь. Он задумался, рассматривая полоску прибоя, зелень прибрежных рощ, осыпанных ароматным снегом яблоневого, вишневого и апельсинового цвета, и твердыню Лимассол.

— Ты что?

— Так. Ничего.

— Неправда.

— Потом скажу.

Всю ночь просидевший в запертой каюте Этьен де Мони, назначенный на время путешествия личным казначеем принцессы Наваррской, с утра не знал, чем заняться, и потому решил провести ревизию уцелевших на галере припасов. Осмотрев продукты и бочки с пресной водой, он сделал вывод, что долго на всем этом не протянуть. Впрочем, никакой проблемы он в этом не видел, ведь корабль находился не в открытом море, а на расстоянии вытянутой руки от берега, и какого. Вот уж воистину изобильный остров, где можно купить все — и хлеб, и мясо, и вино, и фрукты для дам. О чем он и сообщил командору Стефану Турнхаму, когда тот поднялся на палубу из каютки, где дремал, утомленный предшествующей ночью. Во время шторма несчастный Турнхам промучился морской болезнью и заснул только к утру. Он считался командиром тридцати гвардейцев, охранявших принцессу и вдовствующую королеву, и без его разрешения моряки не посмели пристать к берегу. Равно и будить такого знатного сеньора не решился никто.