Попаданец. Барон Ульрих - Сергей Мельник Страница 6

Конец весны, первый долг отдали, за первые два месяца все кладовые в деревне были уже под завязку набиты рыбой и грибами, дни становились жаркими, лес зарос зеленью, так что иной раз и мне, верткому худому мальчишке, было не пройти. Народ собрался распахивать поля. Шумно, толпой, мужики выдвинулись к вырубкам. Подчищая поросль и вручную используя деревянные лопаты, стали перекапывать два небольших участка земли под посев.

Мы с дедом и вечной нашей спутницей Ви пристроились в хвосте, следуя за всеми, и так же перерывали землю, словно кроты, деревянными веслами, которые почему-то все упорно считали орудием труда, а не пытки.

Думаю, не стоит хвалиться тем, что уже после получаса такой гребли без байдарки мои руки превратились в одну сплошную кровавую мозоль.

— Деда Охта, деда Охта! — Ви юлой крутилась возле нас, то и дело приставая то к одному, то к другому. — А у Уны ва-ва, бо!

— Ась? — Дед с трудом понимал ее, так как малявка еще плохо говорила, но зато много и зачастую недоговаривала окончания слов. — Уна, что она ко мне пристает?

— Замуж за тебя хочет. — Настроение было ни к черту, руки болели адски, посему и шутки получались плоскими.

— Хе-хе, ага, как же. — Он с прищуром поглядел на Ви. — Эта «чиплия» от тебя ни на шаг, ох и достанется тебе, когда она подрастет, шелковым будешь у нее в руках.

— Уйду я от вас, злые вы. — В дополнение к рукам стала побаливать и спина.

— А ну, покаж, что она там у тебя разглядела. — Дед повернулся ко мне, после того как Ви стала дергать его за штаны. — Иначе завалит меня, под ноги сунувшись. Ох, ну и дырищи ты на руках намослал! Не, внучек, так не пойдет, иди-ка ты отседова.

— Да ниче дед, я уже приноровился. — Бросать работу не хотелось, совестно как-то было бить баклуши, когда все пахали не разгибаясь. — У меня уже почти и не болит.

— Иди-иди, болит, не болит, а как гной пойдет, можно и без рук остаться! — Дед притопнул ногой. — И не перечь мне, а то сейчас сорву хворостину, в другом месте заболит.

Спорить было бесполезно, нравы тут были еще те: недолго спрашивают, зато быстро штаны спустят и зад надерут. Мне, признаюсь к своему стыду, уже перепало от деда, так сказать, в профилактических целях один раз. За язык длинный, аки у гадюки кусачей. Ну да я не в обиде, дед — мужик толковый, не в злости зад драл, науки ради.

— Ви! — Дед поймал крутящуюся девочку за руку. — Отведи Уну к знахарке, смотри, чтоб никуда по дороге не сворачивал! Следи за ним глаз да глаз!

— Ну, дед, спасибо! — Вот уж действительно пошутил так пошутил, девчонка же теперь с меня вообще не слезет, она и так за мной даже в туалет бегает, теперь вообще страшно представить, что учудит.

— Ха-ха, ой, не могу! — Он откровенно ржал, глядя, как малявка пихает меня в спину, что-то наставительным тоном выговаривая и грозя пальцем. — Ну девчонка будет! Огонь! У такой жены не забалуешь!

Все поле провожало меня дружным хохотом, все друг друга знают, а уж о моем «хвостике» — и подавно. Варвары. Мы еще дети малые, неразумные, а они уже сватают мне эту маленькую пигалицу. Даже родители Ви уже просто улыбаются и разводят руками, мол, что тут поделаешь, она, считай, уже у вас живет, мы ее практически и не видим.

Взяв девочку за руку, чтоб не отставала, пошел назад в деревню искать местного врача, знахаря. Признаюсь, мне как терапевту с немалым опытом было очень даже интересно понаблюдать методы работы своего доисторического коллеги. Работы-то тут кот наплакал, всего лишь волдыри слезли, нужно промыть все, неопытного специалиста может испугать сукровица, но это ерунда. Ошметки кожи подровнять, легким спиртовым раствором подсушить и, в принципе, дальше просто периодически поглядывать за тем, чтобы не попала инфекция, меняя повязку.

Дошли до дома бабы Априи, исполняющей роль участкового врача, не скоро, старушка жила на окраине деревни, особняком, почти на границе с лесом. Щупленькая, маленькая старушка с мимическими морщинками улыбчивого человека у глаз встретила нас во дворе, вытирая руки о серый передник, так как ковырялась на грядках в траве, высаженной на ее участке.

— Ай, детки мои! Ай, до чего ж хорошо вы, голубочки, смотритесь! — заголосила Априя, увидев нас. — Ай, вы мои хорошие! Ну-ка идите ко мне, я вам молочка налью!

— Ты б коньячку, бабка, мне накапала лучше, — пробурчал я тихо себе под нос.

— Конь-бяч-ку! — тут же во весь голос скомандовала маленькая Ви, услышав меня.

— Цыц! — одернул я ее, проходя во двор и подходя к дому.

Бабка Априя что-то ворковала, ей вторила Ви, я же сидел в углу, на лавочке, оглядывая покои местного эскулапа, впечатленный увиденным.

Покои старушки напоминали сеновал и лавку таксидермиста одновременно. Кругом, куда ни посмотри, висели, лежали, стояли различные пучки трав, корешков, веточек, какой-то коры, целая куча мумифицированных трупиков различных мелких тварей, от жаб до летучих мышей. Все это дополнялось кучей горшков с различными отварами, обдающими чуть ли не радиационным фоном, стойко разнося прогорклый запах и аромат разнотравья по дому.

— Что, внучек, интересно? — Бабка внимательно меня осматривала вполне адекватным и пристально-умным взглядом. — Уж не напуган ли ты часом?

— А? Что? С чего это? — Я с трудом перевел взгляд с ее запасов на саму хозяйку. — Просто любопытно, что можно из жаб сухих извлечь?

— А ты что, внучек, знаешь, что не из сухих можно извлечь? — Бабка подошла поближе, буквально буравя меня взглядом.

Признаюсь, от постановки ее вопроса я немного смутился, дело в том, что я действительно знал, что можно получить из жабы. Буфотенин — сильный алкалоид, сходный с такими известными алкалоидами, как кофеин, морфин, кокаин или никотин.

У меня была даже на практике пара пациентов-наркоманов, которых привезла в полном «неадеквате» милиция. Парни до того были под кайфом, что просто шли по улице среди бела дня каждый с лягушкой в руке и облизывали их, как мороженое или леденец на палочке. Один потом полгода в реанимационном отделении пролежал с сильнейшим отравлением.

— Эм-м, э-э-э… — Растерявшись, невольно затянул с ответом, понимая, что безбожно, как говорят в народе, «палюсь», отчего ощутил, что щеки наливаются румянцем. — Не знаю.

— Во-о-о-т, значит, как. — Априя лукаво мне подмигнула. — А скажи-ка мне, милочек, откуда ты «не знаешь», что с этих тварей можно получить? А заодно просвети старушку про земляночку свою чудную и про жизнь свою непростую после случая-то чудного, с тобой в городе произошедшего.

Ну бабка! Ну дает! Я сидел, хлопая ресницами, гадая то так, то эдак, что ей известно и о чем она может догадываться. Неужели всю мою конспирацию раскрыла старая бабка, которая зашептывает болезни и сушит жаб? Быть того не может! Признаться честно, я уже сжился и свыкся со своим телом и своей новой семьей. Только представил на минутку, что может случиться, если Иша узнает, что ее сына уже нет, а в его теле сидит какой-то неизвестный мужик, — и мне стало горько и страшно как за нее, так и за себя. Нет уж, бабушка, правды ты от меня не добьешься, если о чем догадываешься, все останется при тебе, иначе ведь нельзя, здесь на кону моя жизнь, пусть и взятая у другого, но куда ж мне деваться?