Король забавляется - Наталия Ипатова Страница 6

Карета дернулась, и хлопнула открытая дверка. Ува картофельным мешком вывалилась наружу и ввинтилась в городскую свалку, с деревенской бесцеремонностью орудуя локтями. Аранта не успела приказать, как вслед за ее матерью с козел устремился Кеннет, вытягивая шею и даже иногда подпрыгивая, чтобы не потерять ее из виду. Быстро, пока никто не видел, она коснулась глаз и губ, прося защиты Заступницы, и последовала за ними… главным образом, чтобы было не стыдно.

То ли толпа не успела сомкнуться в кильватере Увы, то ли ее красное платье обладало своей собственной действенной магией, но только оказалось так, что шла она по живому коридору, никого не касаясь, словно даже голытьба и чернь сторонились прикосновения ее одежд. И по мере того, как она шла, стихал любой звук. Рэндалл бы на ее месте наслаждался. Она не смела. Она страшилась волны, которая несла ее на себе.

На каменном пятачке под самыми ступенями Ува стояла лицом к недоброй толпе. Бледный человек, рыжий с сильной проседью, в порванной одежде и с окровавленным виском, до смешного похожий на полицейского, получившего от Панча дубинкой по голове, опирался на Кеннета, кажется, не сознавая при этом, что у парня недостает одной руки. Кеннет, видимо, и сам не сознавал. Аранта хотела бы так держаться, когда толпу науськают на нее.

— Он мне жизнь спас, — сказала Ува, глядя мимо, на толпу перед собой, словно держала ее взглядом. — И тебе, когда меня за черное ведовство осудить хотели. Господин Птармиган. Я его в молитвах поминала.

— Сейчас, — сказала Аранта. — Это все ошибка. Все стойте так. Я вернусь.

Она никогда не посмела бы встретить толпу лицом к лицу. Однако у нее хватило мужества повернуться к ней спиной. И за спиной у нее стихли все звуки, словно у нее достало магии заворожить толпу, смотревшую на нее так, будто от ног ее на ступеньках оставались кровавые следы. Потом в этом напряженном беззвучии прорезались истеричные нотки, словно черные гадюки потекли по ступеням вниз, и она шла все вверх, к распахнутым как зев дверям, с каждым шагом преодолевая все большую тяжесть, и взгляды лежали на ее плечах, ниспадая вниз и волочась по камню, как мантия. И эта мантия была черного цвета. Дело, в котором задействуются механизмы, следовало решать раз и навсегда. И решить его могла только она, пока внизу ее мать взглядом и молчанием удерживала толпу. И та, зачарованная, ждала, выйдет ли Красная Ведьма обратно, потрясая помилованием, или же извергнется оттуда вооруженная стража и расставит всех на свои места. А то ведь может случиться и так, что саму ее выведут оттуда, отгораживая пиками и в кандалах, и тогда начнется новый круг потехи.

В маленькой, похожей на шкаф комнатке, отведенной для переодеваний позади главного зала, у судейского секретаря в бессильном негодовании тряслись руки. Остальные члены коллегии поспешили разойтись через черную дверь, едва только на ступеньках обозначились беспорядки. Остались только он, как ответственный за соблюдение норм в зале, да господин главный судья, которого он почитал как родного отца и господа бога в едином лице, поскольку тот опекал его с младых лет, помогал советом и прочил себе в преемники, если на то не вмешаются всевышняя или государева воля. А получилось же так, что он стоял, лишившись от бешенства дара речи, и лупал глазами на эту безмерно наглую суку, оставив пререкаться с ней самого господина судью, имеющего право не отвечать никому, кроме короля. В его власти было, да и входило в обязанности, взять ее под стражу, однако он и с места не сдвинулся, когда она вошла и заполнила собой весь огромный пустой зал, где он совершал свою ежедневную службу с трепетом священнодействия, чьи стрельчатые арки и массивные, закопченные за века потолочные балки, вознесенные на головокружительную высоту, полированные скамьи с памятными табличками на бронзе в единый миг превратились всего лишь в скромную раму, обрамлявшую ее бесовское естество. Известно же, что простой человек перед ведьмой беззащитен.

Но господин судья не потерял присутствия духа и достойно ответил ведьме, что о самоуправстве ее немедленно будет доложено королю и что вряд ли тот посмотрит сквозь пальцы, как она забирает из зала суда одну из ключевых фигур в деле об измене родине и государю. На что та, тряхнув гривой распущенных, как у простолюдной девки, волос, заявила, что «с Рэндаллом они меж собой сочтутся», а его-де прямым делом было дать арестованному столько людей, чтобы обеспечить тому безопасность в пределах протокола. На это господин судья, поднаторевший в казусах и спорах, заметил, что протокол устанавливает количество потребных стражей для препровождения виновного к месту заключения и казни, а ежели толпа по дороге учинит самосуд, то се есть факт прискорбный, но рассматриваемый в правильном свете как выражение верноподданнических чувств, кои неподсудны… Однако ведьма не стала с ним далее разговаривать, чуя, видимо, свою ущербность перед лицом чистого разума, а повернулась спиной и вышла вон тою же дорогой, оставив позади себя опустевшее просторное помещение, в котором от догоревших факелов слабо курился и таял в дневном свете сизый дымок.

— Ничего, — простонал вослед ей измученный тягостной сценой секретарь, — ужо тебе припомнится, занесшаяся дрянь! Однажды не так ты отсюда выйдешь!..

— Замолчите, бога ради, и никогда не произносите в моем присутствии подобных слов в ее адрес! — обрушился на него патрон. — Эта… — в последовавшее засим продолжительное многоточие могли вместиться многие и многие нелестные сравнения женского рода, но судья сдержался, — …дама — настоящая королева этой страны. И вы запомните это, если желаете благополучия себе и своим близким.

— Успех, — добавил он наставительно, видимо, смягчившись сердцем, — лежит под ногами на дороге, именуемой Компромисс.

Ува свое выступление закончила и теперь сидела молчком в уголке, и ее присутствие в карете угадывалось лишь по недостатку места. Кеннет спрятал нож в сапог и как ни в чем не бывало вернулся на козлы. Главным лицом в этом тесном замкнутом мирке внезапно оказался бледный судейский с губами, сомкнутыми в ниточку, неловко, обеими скованными руками, утирающий кровь с лица. Одежда его в основе своей была черной. Чиновник на службе короля.

— Для меня то давнее дело было скорее всего шуткой, — наконец вымолвил он.

— Для нас, как выясняется, нет, — ответила Аранта, бросив быстрый взгляд в сторону Увы. — Вы сможете быстро и бесследно исчезнуть?

— Наверное, да, — сказал Птармиган и уже уверенно повторил: — Да.

— Мы завезем вас домой, — рассудила Аранта. — Вам нельзя показываться на улицах в подобном виде, вас запомнят. Но, думаю, излишне напоминать, что уже к вечеру этот адрес должен оказаться пустым.

— Не беспокойтесь.

Они подкатили к многоквартирному доходному дому, такому же прямому и такой же незапоминающейся внешности, как их пассажир.

— С этим, — Кеннет указал на наручники, — справитесь?

— Не беспокойтесь, — повторил тот, не спеша вышел из кареты и позвонил. В проеме приоткрытой двери показалась темноволосая молодая женщина в скромном платье. Аранте показалось, будто бы оно темно-синее, но в сумерках она могла и ошибиться. У нее был спокойный и деловитый вид человека, которому можно доверить мешок бриллиантов или перстень с ядом.