Железный Совет - Чайна Мьевилль Страница 6

Всем показалось, будто Дрей летит. Он парил под дирижаблем, раскинув руки. Напор воздуха был так силен, что мертвое тело дергалось, точно в танце или в борьбе, и вращалось вокруг своей оси, уменьшаясь в размерах. Вот оно разминулось с птицами. Друзья Дрея с трепетом и неожиданным ликованием следили за его полетом и отвернулись, когда до земли остались считаные секунды.

Они летели то над болотистыми низинами, то над степью, которая становилась тем суше, чем дальше на юг они забирались. Строевой лес скрылся вдали. Ветер дул попутный. Каттер слышал, как Элси шепталась с Помроем, оплакивая Дрея.

— Нам нельзя сейчас останавливаться, — уговаривал ее Помрой. — Я понимаю, понимаю… но нельзя.

Трижды в нескольких милях от себя они видели другие шары. Пилот каждый раз глядел в свой телескоп и сообщал, кто летит мимо. Торговцев-авиаторов оказалось не так уж много. Они хорошо знали маршруты друг друга.

Хозяин шара затребовал с них уйму денег за доставку в Миршок, но, услышав, что совсем недавно мимо свиного городка проскакал отряд конной милиции на переделанных лошадях, путники не смогли ему отказать.

— Мы на верном пути.

И теперь, не слишком быстро, но неуклонно преодолевая расстояние, они впервые испытали слабую надежду.

— Трудно поверить, — сказал Каттер, — что внизу идет эта хренова война.

Все молчали. Каттер понял, что его желчность утомила всех, и стал разглядывать лоскутное одеяло земли.

На третье утро, растирая водой обветренную кожу Фейха, Каттер взревел и ткнул пальцем вперед, туда, где блеснуло море, а перед ним из желтовато-коричневой травянистой низины торчали вышки для дирижаблей и минареты Миршока.

Порт выглядел отталкивающе. Они держались настороженно — все же на чужой земле.

Строения в Миршоке были до того разномастные, словно кто-то сгреб в одну кучу первые попавшиеся материалы и слепил из них город. Старый, но без истории. Даже у общественных зданий эстетическая беспомощность так и бросалась в глаза: на бетонных фасадах церквей красовались завитушки в подражание старине, крытые разноцветным шифером банки смотрелись вульгарно.

Население в Миршоке тоже было смешанным. Люди жили здесь бок о бок с кактами, колючим и мускулистым растительным народом. Над морем летали гаруды, крылатые флибустьеры из Чимека: ими пестрели и небо, и улицы города. Водяные жили в квартале, изрезанном каналами.

На улице у дамбы путешественники перекусили дарами моря. У пристани рядами стояли суда, местные и иностранные: плавучие фабрики, мелкие рыболовные суденышки, сухогрузы с огромной упряжью для морских змеев. Водяные не работали здесь грузчиками — в отличие от их родного пресноводного порта, вода в гавани Миршока была соленой. Зато, как и в любом порту, стены подпирали жулики и всякое отребье.

— Надо соблюдать осторожность, — сказал Каттер. — Нам нужен корабль, идущий в Шанкелл, а это значит, что команда будет из кактов. Вы знаете, что нам надо сделать. С кактами этот номер не пройдет. Значит, придется искать небольшой корабль с небольшой командой.

— Тут наверняка найдутся суда, которые фрахтуют на раз, — сказала Игона. — Обычно это пиратские…

Она рассеянно огляделась.

Каттер конвульсивно дернулся и затих. Кто-то говорил с ним. Все тот же голос шептал ему прямо в ухо. Он застыл на месте.

Голос сказал:

— «Акиф». Идет на юг.

Голос сказал:

— Обычный рейс, небольшая команда. Дьявольски полезный груз — черные антилопы, объезженные под седло. Ваш проезд оплачен. Отплытие в десять вечера.

Каттер обшарил глазами каждого прохожего, каждого матроса, каждого портового головореза. Ни один из них не шевелил губами. Друзья с тревогой следили за изменившимся лицом Каттера.

— Ты знаешь, что надо делать. Поднимайся по Драдскейлу. Милиция отправилась туда. Я проверял. Каттер, ты знаешь, что я могу заставить тебя поступить по-своему, — ты помнишь случай в Нищенских предгорьях, — но я хочу, чтобы ты послушал меня и поступил так потому, что так следует поступить. У нас с тобой одна цель, Каттер. Увидимся на том берегу.

Холод рассеялся, и голос умолк.

— Что стряслось, черт побери? — сказал Помрой. — Что происходит?

Когда Каттер рассказал товарищам все, они спорили до тех пор, пока на них не начали оглядываться.

— Кто-то играет с нами, — настаивал Помрой. — Нечего облегчать им задачу. Не будем садиться на эту проклятую посудину, Каттер.

Он сжимал и разжимал увесистые кулаки. Элси нервно дотронулась до него, пытаясь успокоить.

— Не знаю, что тебе сказать, парень, — ответил Каттер; шепчущий в ухо голос отнял у него силы. — Так или иначе, это не милиционер. Кто-то из Союза? Но как они это делают и зачем, не понимаю. Или он сам по себе? Это он удержал тогда беспределов: их вожаку, тому человекоконю, тоже шепнули на ухо, как мне. Я не знаю, что происходит. Хотите искать другой корабль — пожалуйста, спорить не буду. Но лучше найти его поскорее. И, сдается мне, поскорее мы найдем именно этот.

«Акиф» оказался ржавой посудиной, больше похожей на баржу, с единственной низкой палубой и капитаном, который так обрадовался их появлению, что даже жалость брала. Он неуверенно взглянул на Фейха, но вновь заулыбался, когда заговорили о цене, — о да, задаток он уже получил, вместе с письмом, которое они оставили.

Все складывалось великолепно, и путники решились. Хотя Помрой и бесновался, Каттер знал, что он их не оставит.

«Кто-то следит за нами, — думал он. — Какие-то шептуны. Уверяют, что они мои друзья».

Сначала море, затем пустыня, затем мили и мили неведомых земель. «Получится ли у меня?»

Но море совсем маленькое. А человек, которого они ищут, оставил следы, повлиял на многих людей. Каттер видел тревогу своих друзей и не винил их — ответственность, которую они взяли на себя, была огромна. Но он верил, что им удастся найти человека, по следу которого они шли.

Перед отплытием Каттер и его друзья прошли по городу в поисках слухов о человеке на глиняном великане или о милиционерах на переделанных лошадях. Потом послали письмо в город, товарищам из Союза, сообщив, что они в пути и что удалось выйти на след.

Загадочный человек летел над странным ландшафтом, петляя меж фульгуритами, [3]проносясь над щелочными озерами. В полете он стоял неподвижно, то складывая на груди руки, то снова опуская их. Противоестественно разрезая воздух, он набирал скорость.

Теперь его спутником была птица, но она не летела, а сидела у него на голове. Она расправляла крылья, и ветер ерошил ее перья. На них были видны какие-то наросты, искажавшие очертания крыльев.

Человек пролетал мимо деревень. При виде его скотина принималась выть и реветь.