Новобранец - Елена Хаецкая Страница 6

Поэтому он просто любовался на моргающие в черном небе яркие точки, а затем обратил взоры на траву и увидел там странный движущийся огонек.

Огонек был синеватый. Он исходил из маленькой пещерки, уходящей в глубину холма.

Денис перевернулся на живот и засунул лицо в пещерку. Он подслеповато моргал, пытаясь рассмотреть, что там, внутри, происходит, но видел только огонек.

Потом тихий голос проговорил:

— Эй, ты! Подглядывать нехорошо.

— Я все равно ничего не вижу, — сказал Денис.

— Все равно нехорошо.

— Ты кто?

— А ты кто?

— Я первый спросил.

— Нет, это я первая спросила.

— Хорошо, — сдался Денис. — Я Денис.

— А ты кто?

— Ну, Денис.

— Денис — это имя или вид?

— Имя. И вид. Все сразу. Есть еще фамилия — Мандрусов.

— Ух ты, — сказал тихий голос. — А я Ратхис.

— Это имя?

— Да. Я фэйри.

— «Фойер» — значит «огонь», — блеснул познаниями Денис.

— Фэйри — огонь. Фэйри. Фррр… — сказали в холме и засмеялись.

— Я знаю, что бывает, если забраться в холм, — сказал Денис. — Заснешь, а когда проснешься — все, готово дело, призывной возраст проспал, и можно возвращаться на матушку-Землю. Здорово.

— Тебя сюда Моран прислал? — помолчав, спросила Ратхис.

— Джурич Моран. Ты его знаешь?

— Его здесь многие знают, — отозвалась со вздохом Ратхис.

— Он сказал, что серб.

— Серб? — Ратхис возмущенно рассмеялась. — Никакой он не серб, а тролль. Из Мастеров, правда, но все-таки тролль… Ты что, тролля от серба отличить не можешь?

— Наверное, между ними имеется какое-то сходство, — оправдываясь, произнес Денис. — Ты читала Павича? По Павичу, все сербы — волшебные люди.

— Моран всегда был хитрым.

— Думаешь, он читал Павича?

— Сомнений нет.

— А ты читала?

— Я — нет. Я не тролль. Я — фэйри, — возмущенно сказала невидимая Ратхис, и синие огоньки запрыгали (их оказалось сразу три). — Фэйри не читают.

— Чем он занимался? — спросил Денис.

— Павич?

— Нет, Джурич.

— Он — тролль. Из числа Мастеров, но все-таки тролль.

— Понятно.

— А Павич?

— Он писатель.

— Я так и думала.

— А Джурич?

— Тролль.

— Я так и думал.

— А ты кто?

— Я мальчик.

— Мальчик? Не думаю.

— Почему?

— Ты похож на мужчину.

— Я скоро стану мужчиной.

— Когда?

— Через пару лет. А может быть, завтра.

— У меня маленький холм, — сказал Ратхис.

— Нет, не заманивай, — ответил Денис. — Я знаю, что может случиться.

— Не случится. Холм очень маленький.

— Нет.

— Ну и пожалуйста.

Из холма отчетливо донесся запах жареной картошки. Денис чуть не умер. «Не поддавайся, солдат, — сказал он себе, черпая силу из мужественного обращения. — Коварство фэйри погубило… не помню конкретно, но погубило».

— Нет, — повторил он.

— Как хочешь, — обиженно проворчала Ратхис, и все исчезло: синие огоньки, запах картошки, тихий голос.

Денис встал и побрел дальше. Замок в ночи был совсем не виден.

* * *

Рассвет был таким же красным, фиолетовым, неправдоподобным, как и закат, но пришел с другой стороны и сожрал все звезды. И вместе с рассветом примчался грохот, заполнивший всю долину и отразившийся от далеких стен замка. Горизонт затрясся, и земля породила отряд скачущих во весь опор всадников.

Они растянулись почти на километр, а Денис оказался в самом центре их фронта.

Всадники были черны, как ночь, и так же усыпаны сверкающими звездами, и каждая из этих звезд тянула за собой смертоносный луч. Так это выглядело.

Кони их были темны, широкогруды, низкорослы. Они мчались неудержимой лавиной. Денис видел низкие косматые копья, а в небе сотрясались шлемы и знамена на высоких древках.

Все это гремело, рычало и неслось, и Денис побежал — побежал изо всех сил, как заяц от борзых, инстинктивно прозревая свою обреченность.

Гортанные голоса вопили что-то, они были совсем близко.

Впереди виднелась небольшая кудрявая роща, и Денис смутно рассчитывал укрыться там.

И вдруг из спасительной рощи прямо на Дениса вылетел второй отряд. Этот отряд был золотым, и кони под всадниками были белыми, а треугольные их щиты горели красным и золотым. В небе дергались золотые стяги.

Зажатый между двумя лавинами, Денис схватился руками за голову и упал на землю. Где-то он читал (или слышал) о том, что умные кони обойдут лежащего на земле человека. Впрочем, в другом месте он слышал (или читал) о том, что многие из упавших раненых воинов были насмерть затоптаны конями. Денис не знал, какому из двух источников верить.

Внезапно его подхватили с земли и невероятно сильными руками вздернули в воздух. Совсем близко Денис увидел лицо незнакомца — бледное, удлиненное, с золотой пластиной над переносьем и с золотыми полукружьями вокруг синих глаз.

Ни слова не говоря, незнакомец помог Денису сесть в седло позади себя. Обремененный двойной ношей, конь тяжело поскакал вперед.

Впереди Денис видел колыхающееся черное воинство. На миг его охватило злорадство: видела бы мама! Искаженные яростью лица врагов были уже близко. Поблизости храпел конь — Денис не понимал, чей: тот ли, на котором он сидел, или чей-то еще. Преувеличенно-яркий мир наполнился оглушительными звуками: назойливым звоном мечей, дикими воплями, стуком, конским ржаньем. Потребовалась бы тысяча глаз и тысяча ушей, чтобы разобраться во всем, что творилось на поле битвы — одновременно и сразу по всем направлениям.

Внезапно прямо перед Денисом оказался вражеский воин. Он вынырнул из мешанины ярких пятен, и Денис сразу же понял, что ему не потребуется ни тысячи глаз, ни тысячи ушей, чтобы вычленить главное из происходящего. Несомненно, главным был этот человек, который намеревался убить его.

В глазах чужака, устремленных прямо на Дениса, пылала ненависть. Враг был широкоскулый, с узкими глазами, с вывернутыми губами, смугло-черный — похожий на монгола из фильмов о Куликовской битве. Но самым ужасным в нем была эта ненависть. Денис прежде никогда не сталкивался с яростью такой силы. Здешние эмоции были так же чисты и ярки, как и здешнее небо.