Злые чары Синей Луны - Саймон Грин Страница 6

Хок и Фишер с тихим смешком переглянулись. Голова Хартли смерила их неприязненным взглядом и надменно выпятила нижнюю губу. Чтобы не расхохотаться, Хоку пришлось прикусить себе губы. Фишер отвернулась – ее плечи вздрагивали от потаенного смеха.

– Посадите голову обратно на шею, Эплтон, – взмолился Хок. – Пожалуйста.

Призрак выполнил его просьбу, и голова немедленно приросла к шее – без намека на шов на месте стыка. Оба капитана принялись разглядывать воссоединенного Эплтона Хартли, неуверенно стоящего перед ними. Призрак выглядел достаточно плотным, особенно если не обращать внимания на ухо, каким-то образом пришпиленное задом наперед. Хок предпочел не заострять на этом внимания.

– Давайте, – пробурчал Хартли, – смейтесь. Думаете, легко быть привидением? Инструкция, знаете ли, не прилагается. Я еще даже не понял, как проходить сквозь стены. И еще необходимо постоянно сосредоточиваться на поддержании формы, а то начинаешь упускать детали. Представляете, как неудобно? Мертвым быть трудно. Кстати, кто вы такие и что делаете в моем доме?

– Во-первых, мы капитаны городской Стражи, Фишер и Хок, – представился Хок. – А во-вторых, этот дом теперь принадлежит Леонарду и Мэвис Хартли. Вы его им завещали, помните?

– Они не заслуживают моего дома, – набычился Эплтон. – Мой замечательный дом! Они его не ценят. Видели, что они наделали? Вандалы! И что же вы собираетесь предпринять, капитаны? Арестуете меня? Закон применим только к живым. Изгнать меня как нечистую силу у вас тоже не получится, поскольку я – атеист.

– Погодите... – нахмурилась Фишер. – Вы хотите сказать, что не верите в загробную жизнь?

Призрак заколебался.

– Ладно, признаю, что по этому пункту мои позиции пока несколько шатки....

– Что вы здесь делаете? – Хок решил вернуть беседу в более безопасное русло. – Дом действительно был вашим, но вы завещали его Леонарду и Мэвис.

– Только потому, что больше у меня никого не было. Кучка нахлебников. Пока я был живым, они и знать меня не хотели. Я еще в гробу не остыл, а они уже отрывали здесь половицы и переворачивали все вверх дном. Это мой дом, моя вотчина, и я никуда отсюда не уйду. У меня что, никаких прав нет?

– Ну... гм... не то чтобы... – замялся Хок. – Вы умерли. Вам полагается... это... отойти, отрешиться от материального мира.

– И оставить мой ненаглядный дом в руках этих мещан и ханжей? Никогда! Если я не могу забрать его с собой, я не уйду. Здесь я был – здесь и останусь навеки. Посмотрим, кто первым даст слабину.

– Изабель, веди сюда остальных, – вздохнул капитан. – Попробуем найти какой-нибудь компромисс.

– Я бы на это не поставила, – бросила Фишер, направляясь к двери.

Она прошла прямо сквозь призрака – просто чтобы напомнить, кто здесь главный. Эплтона жестоко перекосило.

– Вы не представляете себе, насколько это мерзкое ощущение, – выдохнул он.

* * *

Убедить Леонарда, Мэвис и Фрэнсиса Хартли снова войти в дом оказалось не так-то просто, но Фишер с мечом в руке умела быть крайне убедительной, и на удивление быстро все семейство Хартли собралось в главной гостиной. Хок затруднялся определить, кто кому внушал больше отвращения: мертвый – живым или живые – мертвому.

– У некоторых напрочь отсутствует чувство собственного достоинства, – громко сообщила Мэвис. – Болтаться тут, когда совершенно ясно, что его больше не желают видеть, являться непрошеным... Что подумают соседи! У нас в семье никогда не было... выходцев с того света. И это – после того, как мы ухлопали столько денег на похороны! Профессиональные плакальщицы, слезы по требованию... И настоящий дубовый гроб. С бархатной обивкой и настоящими бронзовыми ручками. Скажи ему, Леонард!

– С настоящими бронзовыми ручками...

– А цветы! Вы хоть знаете, почем нынче венки? Как у них совести хватает деньги брать!

– Профессиональные плакальщицы были весьма недурны, – вставил Фрэнсис. – Некоторые причитания мне особенно понравились.

– Вы называете этот галдеж причитаниями?! – возмутился Эплтон. – Вы прекрасно знали: я желал, чтобы меня кремировали! И чтобы церемония была чисто светской! А вы даже не заказали им спеть на похоронах мою любимую песню.

– Разумеется, нет, – надменно парировала Мэвис. – На публичной церемонии это было бы совершенно неуместно. Подумаешь, застольная песенка, полная непристойных намеков на женщин и этих... части тела...

– Каково это – быть мертвым? – мечтательно поинтересовался у призрака Фрэнсис. – Я столько думал о смерти...

– Будь у меня такие родители, я бы тоже об этом думал, – отозвался Эплтон. – И если будешь продолжать приставать ко мне, парень, я обеспечу тебе личный опыт по этой части.

– Видите! Видите! – побагровела Мэвис. – Он угрожает нам! Сделай что-нибудь, Леонард!

– Что, черт подери, я могу, по-твоему, сделать с призраком?! – взвился наконец Леонард.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном, Леонард Хартли!

Леонард устремил на Хока страдальческий и вместе с тем товарищеский взгляд – как один женатый мужчина смотрит на другого, умоляя о понимании.

Хок вздохнул и выступил вперед.

– Мы можем хотя бы определиться, о чем конкретно идет спор? Почему вы так упорно желаете остаться в своем доме, Эплтон, вместо того чтобы... отойти?

– Потому что я потратил годы на то, чтобы сделать это место таким, каким оно должно быть, а они его разрушают!

– Да, разрушаем – в поисках денег, которые ты эгоистично припрятал здесь! – возразила Мэвис. – Деньги – наши по праву!

– А-а, – протянула Фишер, оказавшись наконец на знакомой почве. – Всякий раз сталкиваясь с семейной ссорой, можно поклясться, что в основе ее лежат деньги.

– Когда Эплтон ликвидировал свой бизнес и снял со счета все деньги, наличность привезли сюда в двух каретах! – заявила Мэвис. – Эти деньги – наши, и я их хочу!

– Можешь хотеть все что тебе угодно, – гаденько ухмыльнулся Эплтон. – Но ты их не получишь. О, я забрал из банка сотни тысяч дукатов. Сбережения всей жизни. Но они все потрачены. Когда я обнаружил, что умираю и ни магия, ни врачи не способны спасти меня, я все спустил на женщин, вино и песни. – Призрак задумчиво примолк. – Ну, по большей части, на вино и женщин. Чертовски здорово проводил время, пока оно не кончилось...

Мэвис подавилась собственными речами. Леонард имел такой вид, будто сейчас грохнется в обморок, а Фрэнсис впервые улыбнулся.

– Ах ты, хитрый ублюдок, – произнес он тоном ценителя. – Если б я только знал, я бы к тебе присоединился.

– Фрэнсис! – воскликнула мать.

– Мне следовало сделать это много лет назад, – продолжал Эплтон, – но я всегда был слишком занят бизнесом. Так и не женился. Никогда не развлекался. Но когда узнал, что умираю, мне внезапно все стало ясно. Стоит ли тратить жизнь на добывание денег только ради того, чтобы их унаследовали какие-нибудь неблагодарные родственники? И я потратил все свои накопления на собственные поминки авансом. Повеселился из последних сил. К самому концу это уже напоминало гонку: что убьет меня первым – хворь или разгул. – Призрак счастливо вздохнул. – От умирания я получил больше удовольствия, чем от всей моей долгой жизни.