Цунами. Книга 2. Узел Милгрэма - Алексей Лукьянов Страница 6

— Я вам что — лошадь скаковая?

— Госпожа Кравец, вы не лошадь, но это Вегас, здесь ставят всё и на всех. Вам надо развестись…

— Может, мне ещё подыграть ему за столом?

— Я вас об этом не просил.

— Но подумали?

— Госпожа Кравец, я знаю, что вы хотите победить. Но скажу откровенно — этот год не ваш. Год за годом вы показываете всё более значимые результаты, но пока вам стоит подождать. Я бы вообще на вашем месте взял тайм-аут годиков на пять, а потом вернулся и с триумфом занял первое место.

— Посмотрите на меня, через пять лет я могу склеить ласты.

— Ну что вы, вы ещё всех нас переживёте. Не торопитесь, это большая игра, тут надо либо всё и сразу, либо издалека и неторопливо. Ждите нас завтра в номере у Тома, мы приедем с репортёрами. Вы ведь знаете, где он живёт?

— Знаю.

— Вот и ладушки. Поверьте — так будет лучше для всех.

Хрена с два, решила для себя Барбара. Нашли девочку, так она и испугалась. Этот мерзавец Льюис наверняка ставку на Тома сделать хочет, вон как елозит. Что и говорить, выиграл Майор красиво, будто песню под караоке исполнил.

Барбара вспомнила, как Том исполнял «La bamba». Там и смысл-то простой до идиотизма: чтобы танцевать бамбу, нужно немного грации, для тебя и для меня, детка. Я весь для тебя, я не матрос, я капитан, детка!

Ты не капитан, ты Майор, пошутила вчера Барбара. Я Майор, согласился Том. Но пел он бесподобно, будто родился с этой песней на устах.

И играл тоже, пусть даже и под градусом. Отчего-то во время игры в ушах у Барбары звучала именно эта песня. Будто Майор и играл не для себя, не для своего агента, а для неё.

Я весь для тебя, детка.

Барбара вдруг поймала себя на том, что думает о Майоре без кавычек и с большой буквы.

Но она приехала сюда не романы крутить, а выигрывать. Не для кого-то, не для денег даже, а для себя самой. От денег она решила отказаться с самого начала — отдаст на благотворительные цели, и всё тут. Тут дело принципа, и Майор здесь вовсе ни при чём. Всё равно он ей в сыновья годится.

План сложился в голове сразу, и поэтому, пока агенты со своими репортёрами ещё не приехали, она решила сама напрячь «мужа».

Оказывается, у Майора были свои планы на сегодня. Она застала его удирающим.

— Куда-то собрался, милый? — спросила Барбара, глядя на бледного, с мокрыми после душа волосами, мужа.

— Вы кто? — спросил Том.

Надо же, и впрямь на трезвую голову не узнаёт. Хотя во взгляде что-то похожее на узнавание читается.

— Читай по губам: я… твоя… жена…

— Бабушка, Господь с вами, я вам во внуки гожусь, — надо отдать должное Брайдеру — за словом в карман он не лез, хотя на трезвую голову у него получалось немного грубо. Даже не немного, а совсем грубо.

— За такие слова я могу потребовать развода, — сказала Барбара. — Вернись в апартаменты, милый, не будем смущать горничных.

— Я полицию вызову!

— Я уже вызвала, не беспокойся. И пожарных, и неотложку, так что давай быстрее.

Она грубо втолкнула его в номер и захлопнула дверь.

— Э… Барби? Барби, ведь правильно? — спросил Том.

— Угадал.

— Мэм, я надеюсь, не успел сделать с вами ничего предосудительного.

— Майор, хватит мямлить, мы одни, говори начистоту.

— Окей, мэм, я перебрал, простите меня, готов дать развод.

— Развод? Вот ещё. В кои-то веки меня взяли замуж, не целованную практически девушку, и я упущу своё счастье? Нет, Майор, теперь вместе в болезни и здравии… ты должен помнить.

— За что вы так со мной, мэм? Я был невежлив?

— Я не с тобой, мне ты и нафиг не нужен. Меня здорово взбесил мой агент.

— А я здесь при чём?

— А ты здесь при том, что вчера спьяну выиграл полуфинал. Знаешь, кто ты после этого?

— Видит бог, я даже не помню, что вчера было…

— Хватит мямлить, я сказала, будь мужиком!

— Мэм, в вашем присутствии я робею быть мужиком.

— Ах ты, жук навозный!

Они сцепились и начали драться.

Несмотря на то, что Барбара брала уроки бокса и регулярно посещала тренировки, а Брайдер выглядел рыхлым тюфяком, схватка затянулась. Том блокировал удары, сам тактично не атаковал, хотя пару раз Барбара точно раскрылась и могла пропустить хук.

— Дерись, говорю, — часто дыша, говорила Барбара.

— Некогда мне, — пыхтел Майор.

— Тюфяк!

— Старуха!

— Это не оскорбление.

— Э… Стерва?

— Слабак, даже оскорбление придумать не можешь!

Майор зажмурился и выпалил такое, что стыдно повторить даже в неприличном обществе.

— Чего? — опешила Барбара.

Брайдер покраснел. Драка прекратилась.

— Повтори, что сказал, — потребовала Барбара.

— Э… Обойдёшься.

— Тюфяк!

— Сама тюфяк.

— Да я тебя… — она собралась уже пнуть Майора в коленную чашечку, но запнулась об ковёр и полетела прямо к нему в объятья.

Какое-то время они стояли так: Том держал Барбару на руках, а она трепыхалась в его руках, как рыбка, и в голове у неё отчего-то по кругу вертелось «Yo no soy marinero, yo no soy marinero, soy capitán, soy capitán, soy capitán».

— Поставь, как было, — сказала она.

— Не поставлю.

— Я тебя на двадцать лет старше.

— После сорока все выглядят одинаково.

— Ты меня сам бабушкой назвал.

— Виноват.

О следующем часе своей жизни Барбара не рассказывала никому.