Ключи от заколдованного замка - Константин Бадигин Страница 6

28 июля вскоре после полудня в Павловскую гавань на острове Кадьяк note 1 прибыл небольшой отряд из тридцати байдарок. Охотники высадились на высокий каменистый берег, где расположилось селение. В Воскресенской деревянной церкви отпевали покойника, из ее открытых дверей раздавалось печальное пение. Тоненько позванивал церковный колокол.

Крестясь и кланяясь, черноволосые, стриженные в кружок кадьякцы и русские во главе с Иваном Кусковым направились к дому правителя Баранова.

На кухне правителя топилась огромная печь, было жарко, Баранов выпил несколько чашек чая из кипящего самовара и совсем разомлел. Он снял с себя меховую рубаху и остался в русской полотняной косоворотке. Парик он тоже снял и положил на стол. Баранову за пятьдесят. Он небольшого роста, сухощав и подвижен. Лицо выразительное, глаза голубые, ласковые. Он совсем лыс, только сзади немного сивых волос, будто приклеенных к голому черепу.

У крыльца залаяли собаки. Баранов не повернул головы.

— Александр Андреевич, — сказал плечистый промышленный note 2 , появившийся в дверях. — Передовщик Иван Кусков просит тебя на крыльцо.

— Пусть войдет в дом, — отозвался Баранов, утирая пот большим полотенцем. — Что там стряслось? Он забеспокоился, но не показал виду… Партия Ивана Кускова должна промышлять бобра в Чугачской губе. note 3

В дверях показался высокий и носатый Иван Кусков. Он был очень молод, но деловит и упорен. Баранов любил его и верил ему. Александр Андреевич сразу понял, что передовщик устал. Под глазами черные круги, нос заострился. В огромных руках он мял свою меховую шапку.

— Садись, Ваня, попей чайку.

Кусков бросил шапку на пол.

— Не время чаи распивать, Александр Андреевич… Лебедевский мореход и приказчик Григорий Коновалов много наших байдарок захватил, ограбил сухие запасы, а тех кадьякцев, что не захотели на него работать, забил до смерти. Наших промышленных грозится смерти предать. Говорит, я-де отучу вас в Чугачскую губу плавать. Никаких законов для него нету. Мне, говорит, токмо в Енисейске с долгами рассчитаться да дело свое открыть, а на прочее мне наплевать. Жительствовать я здесь, на Аляске, не собираюсь, и диких мне жалеть нечего…

— Сколько у него русских промышленных?

— Да более шестидесяти наберется.

— А лебедевский передовщик Петр Коломин, как он?

— Петр Коломин не захотел подчиниться Коновалову и очень его осуждает… Тойон Григорий Рассказчик просил тебе передать, что жизни для его народа не стало. Коновалов в аманаты жен ихних хватает. Чугачи к нам в праздник ехали, у нас их дети в аманатах, а коноваловские их силком к себе увели.

Баранов изменился в лице. Непонятно, по какой причине вытер руки о чайное полотенце, висевшее через плечо. Он почувствовал опасность, нависшую над промыслами. Ведь все происходило на глазах туземцев и не могло не озлобить их против русских.

— Григорий Рассказчик просил тебя, Александр Андреевич, приехать. Без тебя, говорит, худо будет…

— Иди отдыхай, — сказал Баранов. — Я все подготовлю. Всех соберу, кто ружье в руках может держать.

Через три дня Баранов приготовился к походу. Небольшая, но удобная к управлению галера «Ольга» с парусами и веслами была вооружена пушками, снятыми с павловских укреплений. В трюме находился изрядный запас пороха, сотня чугунных ядер и товары для торговли с индейцами. Галеру сопровождали две большие байдары с русскими промышленными и сто кадьякских двойных байдарок. Из двухсот широколицых и широкоплечих кадьякцев сорок пять были вооружены ружьями.

Байдары и байдарки — не одно и то же. Байдара русской постройки гораздо вместительнее, может взять на борт двести пудов груза и девять промышленных. Обшивкой ей служат толстые сивучьи шкуры. Длиной байдара обычно десять шагов. Шла она на веслах, но могла ходить и под парусом.

В пути Баранов подробно расспросил всех, кто знал, где расположено селение Коновалова и как оно защищено, крепки ли там постройки.

Однако Александр Андреевич рисковал. У Коновалова в отряде около сотни русских — смелых и хорошо вооруженных людей. И с тридцатью промышленными соваться в логово злобного зверя было опасно. Но Александр Андреевич рассчитывал на удачу. Ему везло, он всегда одерживал победы, и за ним на Аляске утвердилась слава непобедимого, могучего человека.

Двое суток добирались до острова Цукли, ветер был попутный, и всю дорогу шли под парусом. Александр Андреевич вел галеру сам. Он мог проложить курс, взять пеленг. Обладая хорошим глазомером, он точно определял расстояние до берега. И зрительная память у него была отличная — очертания берегов он запоминал с первого раза.

Открылась южная оконечность острова Цукли, холмистая, поросшая лесом. Александр Андреевич опознал мыс по скале с двумя вершинами, торчавшей у самого берега. Он разглядывал берег, сбив на затылок войлочную шапку и прикрыв ладонью глаза.