Войны крови. Черный потоп - Борис Орлов Страница 6

Капитан подошел к охотнику и прикрепил к его кителю медаль. Отступил на шаг назад, полюбовался делом рук своих и выжидательно посмотрел на Сашку. Тот молчал, стараясь осознать происшедшее.

— Отвечать за тебя, лейтенант, кто будет? Еруслан Лазаревич?

— Служу России! — с большим запозданием выдавил из себя новоиспеченный кавалер.

— Ну, вот и ладушки, — Капитан с облегчением вздохнул. — Мы с тобой, охотник, одному делу служим и одной России. Хотя прежняя формулировка мне больше нравилась…

— Служу Советскому Союзу?..

— Да нет. Служу трудовому народу. — Генерал-полковник немного помолчал, а потом продолжил: — Мы ведь и в самом деле народу служим. Всему народу земли…

Возможно, он хотел продолжить, но в этот момент в кабинет вошел еще один человек. Отец Сергий.

В этот раз он был не в простенькой рясе и не в костюме. На нем переливалось золотым шитьем парадное облачение епископа. Вслед за ним вошли еще трое: митрополит и двое в монашеских клобуках…

— Мы, сынок, пришли поздравить тебя и наградить, — негромко произнес отец Сергий. — Вот, прими…

Митрополит подошел к Сашке и повесил ему на шею резную гемму на георгиевской ленточке, простроченной серебряной канителью. Широко благословил и отступил назад:

— Сию награду, противу медали своей, никому лишний раз не показывай, — проговорил он звучным глубоким голосом. — Но коли на молебен торжественный пойдешь — надень. Да так, чтобы от алтаря видно было…

Сашка почтительно поцеловал руку митрополита и уже шагнул было к отцу Сергию, как вдруг…

— Помнится, ты духовного просил, когда только к нам попал. — Голос митрополита звучал теперь как-то просто, по-домашнему. — Так вот духовный твой…

Сашка обернулся. Перед ним стоял и ласково улыбался отец Деметрий…

…Жутким голубоватым светом пылали светильники. Пахло чем-то, что никак не могло быть увязано с человеческим существованием. В странном месте странный свет и странные запахи…

— Ты просил помощь? Я дал ее тебе. И что? — Голос, в котором слышались сила и холодная нечеловеческая жестокость, гремел под сводами пещеры, затерянной в отрогах хребта Сафедкох. — Что ты сделал с той силой, которую я дал тебе? Где мой слуга, которого я доверил тебе?

— Прости, о великий дэв, — человек с густой черной бородой, которую уже тронула седина, склонился в глубоком поклоне, — но кто мог предположить, что гяуры приведут этих проклятых мюридов, чума на их головы?..

— Кто мог предположить? Любой, кто знает, что эти убийцы, которых ты, червяк, называешь мюридами, существуют! Для чего дан тебе разум — величайший дар Аллаха?

— О великий, — человек снова склонился перед сгустком тьмы, в котором он вот уже который раз тщетно пытался разглядеть очертания своего собеседника, — но обычно федеральные собаки боятся сделать что-либо без санкции с самого верха. И вдруг…

— А кто обещал, что твои люди в правительстве не допустят вмешательства убийц, не дадут им устроить на нас охоту? Моя дочь не успела набрать достаточно сил, не успела окрепнуть, когда твой человек, — голос приобрел презрительную окраску, — твой жалкий человечишка потащил ее в бой! Зачем, ради Аллаха, создавшего нас и вас?! И их… ее встречают двое убийц! Двое, один из которых уже дважды уходил живым от посланных за его головой! А второго он воспитал, если только это вообще не его сын! — Голос сорвался на визг и захлебнулся…

— О великий… — начал было человек, но голос из тьмы прервал его.

— Ты сгубил мою дочь, ты обманул меня, ты клялся, что осталось совсем немного и мы победим. — Сгусток тьмы качнулся и начал приобретать очертания странной многорукой фигуры. — Ты мне больше не нужен. Кара за ложь — смерть!

Во тьме зажглись два кроваво-красных глаза, и человек дико закричал. Правда, кричал он недолго…

…Отец Деметрий… Я уже и не вспоминал о том пожилом монахе, который больше четырех лет тому назад подобрал в электричке одинокого озлобленного мальчишку и привел его туда, где из него вырастили охотника. А он знал обо мне, следил за каждым моим шагом, волновался и переживал, когда узнавал о моих промахах или неудачах, гордился, когда слышал в мой адрес похвалу. И всегда, каждую минуту, каждую секунду ждал, что однажды судьба снова сведет нас вместе…

— …Так вот, Саша, — отец Деметрий взял чашку и вкусно отхлебнул, — мне до сей поры видеться с тобой не дозволялось. Спросишь почему? Отвечу: дабы не сбивать тебя с пути, дабы не отвлекать от того, чему тебя другие наставники обучают. А ты — ты не сердись на опытных и мудрых. Они-то уж точно знают: что кому когда потребно…

Мы сидим за столом в моей квартирке и пьем удивительный чай, который отец Деметрий лично приготовил из каких-то ему одному ведомых трав, почек, кореньев, сухих и свежих ягод и еще чего-то, чему, кажется, и название-то не вдруг подберешь. Вауыгрр расслабленно валяется на полу, уже не обращая никакого внимания на замечательную мозговую кость с остатками мяса, что лежит в его миске. Это тоже подарок отца Деметрия. Он как-то сразу, очень легко воспринял, что меня теперь двое. И что мы с моим серым братом можем общаться легче и быстрее, чем обычные люди — друг с другом. Просто, когда я ему все выложил на первой исповеди, кивнул и с этого момента стал относиться к Вауыгрру как к части меня самого. Так что теперь, приходя к нам в гости, он несет лакомства для обоих. Для меня — мед с клюквой, которую он сам собирает неизвестно где, для волка — мясо и малюсенькую плитку горького шоколада, до которого волк оказался большим охотником…

Отец Деметрий исповедует нас. Удивительно, что можно исповедать волка? Нисколько не удивительно. Каждый живой разумный знает, что такое грех и с чем его едят. И Вауыгрр понимает это не хуже меня. Да и грешит почти столько же. Разве что чуть-чуть иначе…

— …Ты и защитники — суть разные пальцы одной руки. — Отец Деметрий посмотрел на меня с удивительной смесью ласки и суровости. — Защитников много, и они обеспечивают основную часть работы. Присматривают за своими территориями, выявляют узлы влияния черных… Охотник же — вовсе иное. Охотников никогда не было много — больно уж долго и трудно вас пестовать. Да и к тому ж: защитником может стать любой, если только захочет. Охотником же — нет.

— Почему, отче? Если будешь тренироваться, развивать себя, разве не сможешь?

«У нас в стае любой может стать охотником или загонщиком. Разве у людей иначе?»

— И да, и нет, чада мои неразумные, — отец Деметрий слегка улыбается. — Вот скажи мне, Саша: ты мог бы научиться играть на скрипке?

— Конечно!

— Ну, а стать лучшим в мире скрипачом или хотя бы занимать на конкурсах первые места смог бы?

— Н-не знаю… Вообще-то… Хотя наверняка — нет! Если бы мог, я бы уже вовсю скрипачом бы был. Меня б уже с детства к скрипке бы потянуло.