Глаз сокола - Мишель Пейвер Страница 6

Но теперь все по-другому.

* * *

Всю зиму Пирра мысленно с ним ссорилась.

– Я же сказала, что на Кефтиу умру, а ты меня все равно туда отправил!

– Я спасал тебе жизнь, – возражал Гилас у нее в голове.

– С этим я бы и сама справилась! Не посади ты меня на тот корабль, нашла бы другой. Может, даже села бы на твой и сейчас жила бы на воле! А вместо этого меня посадили под замок на веки вечные, и все по твоей вине!

– А про меня ты подумала? – спрашивал воображаемый Гилас. – Что, если Великая Волна меня утопила, и ты сейчас споришь с призраком?

* * *

И так без конца.

Вдруг Пирра не выдержала. Резким движением открыв мешочек, она достала потрепанное перышко. Пирра сберегла его и от огня, и от воды. Но больше оно ей не нужно. Пришло время раз и навсегда выкинуть мысли о Гиласе из головы!

Пирра торопливо натянула шерстяные штаны, тунику из меха выдры с длинным рукавом и сапоги из телячьей кожи с подкладкой из овечьей шерсти, потом набросила на плечи плащ из шкуры лисицы. Сняв шерстяную нитку, которой были стянуты ее волосы, Пирра отыскала маленькую каменную лампу и привязала к ней перо Гиласа, чтобы не улетело. Потом тихонько выскользнула из своих покоев.

В храме лампы сияли перед бронзовыми фигурами Бдящих: они возносят Богине молитвы на языке металла, пока поклоняющиеся Ей люди спят. Пирра прижала кулак ко лбу, поклонилась и крадучись выскользнула на крыльцо.

Тут Пиррой овладело уныние: впрочем, так всегда бывает, стоит ей взглянуть на небо. Хотя сейчас ночь; ни Луны, ни звезд не видно. Мир окутан Великим Облаком. Они все будто заперты в гробнице.

Храм Така Зими расположился на выступе Горы Дикти высоко, будто орлиное гнездо: задняя стена прилегает к каменному склону, перед фасадом зияет пропасть. Храм представляет собой вытянутое узкое здание, разделенное на четыре части: в одной части покои Пирры, за ними святилище, дальше две комнаты: одна для Усеррефа, вторая для ее рабыни Силеи, которую Пирра терпеть не может, а внизу подвал и резервуар для воды.

Перед святилищем заснеженный дворик, обнесенный массивными каменными стенами высотой в двадцать локтей. В дальнем конце дворика караульное помещение, в одном углу тяжелые ворота, запертые на засов, а в другом по каменным колышкам, торчащим из стены, можно подняться на продуваемый всеми ветрами наблюдательный пост, где потрепанный старый можжевельник отчаянно цепляется за жизнь на краю пропасти.

На стенах между рогами каменных быков горят факелы, но в караульном помещении темно. Слышно только грохот водопада да свист поземки.

Однообразные прогулки во дворике и жалкие попытки побега – вот и все ее здешние развлечения. Убедившись, что Силея занята, Пирра прокрадывалась в комнату рабыни и ногой отбрасывала в сторону коврик, скрывавший вход в подвал. И там, внизу, в холодном мраке, Пирра рубила стену, внутри которой труба несла воду из горного потока в подвальный резервуар. За зиму Пирра сумела выковырять только один камень. Образовалась дыра размером с ее кулак.

– Это ты виноват, Гилас, – прошептала девочка. – Я здесь из-за тебя.

Перебежав через двор, она поднялась по колышкам к наблюдательному посту. Завывающий ветер тут же швырнул в нее горсть снега, и Пирра схватилась за ствол можжевельника, чтобы не потерять равновесие. Свободной рукой она сжимала лампу, к которой привязала перо. Осталось только ее бросить, и тогда больше она подарок Гиласа не увидит.

Где-то каркнул ворон, невольно напомнив Пирре о Воронах и их воинах на Талакрее. Они все благополучно спаслись. Но знают ли Вороны, что их драгоценный кинжал украла Пирра?

Гилас не дал ей шанса рассказать ему об этом: просто безо всяких разговоров запихнул на корабль. Ну и пусть думает, что кинжал у Воронов. Так ему и надо.

– Оставь меня в покое, Гилас, – пробормотала Пирра.

Набравшись храбрости, девочка подобралась к краю пропасти как можно ближе.

– Пирра, ты что творишь? – раздался голос Усеррефа.

От ужаса он прирос к ступенькам храма.

– Да так, кое-что ненужное выбрасываю! – прокричала в ответ Пирра.

Размахнувшись, она швырнула лампу в пропасть, и ветер закружил ее в своем водовороте.

– Готово! – объявила Пирра. – Все, Гилас, больше у меня от тебя ничего не осталось!

– Ты же обещала, что не будешь туда лазить, – с укором произнес Усерреф.

Он успокоил разбуженных криками стражников и проводил Пирру до ее комнаты.

– Нет, слова я не давала, – возразила Пирра.

– Госпожа, как вы могли? – накинулась на нее Силея.

На пухлом лице девушки недовольная гримаса, но на самом деле Силея любит, когда Пирре попадает.

– Силея, иди отсюда, – процедила девочка.

– Я бы с радостью, – пробормотала рабыня.

Силея солгала: ей нравится в Така Зими. Чумы здесь можно не бояться, да и работы почти никакой: знай строй глазки стражникам.

– Говорят тебе – уходи! – приказала Пирра.

Выразительно закатив глаза, Силея скрылась за дверью.

Усерреф устремил на Пирру проницательный взгляд.

– Что ты сейчас выбросила? Соколиное перо? Подарок от Гиласа?

Тут Пирра накинулась на египтянина.

– Сколько раз повторять – не произноси больше его имени! Это приказ! Может, ты забыл, но ты все еще мой раб, и Силеи это тоже касается!

Повисло напряженное молчание. Усерреф скрестил руки на груди и сердито уставился на огонь в жаровне. Пирра схватила свое бронзовое зеркало и устремила такой же угрюмый взгляд на собственное отражение. От холода шрам проступил на щеке синеватым полумесяцем. Когда Пирре было двенадцать, она обожгла себе лицо нарочно, чтобы ее не выдали замуж, но теперь ей почти четырнадцать, и она ненавидит эту отметину. Что только Пирра не пробовала, чтобы свести шрам! Но ни одно средство не помогло.

Вид у Усеррефа несчастный. Он очень переживает, когда выходит из себя. Тут Пирра ощутила прилив нежности. Усерреф для нее – все равно что старший брат, которого у нее никогда не было.

Несмотря на холода, Усерреф по-прежнему бреет голову наголо в знак траура: бедняга тоскует по любимой родине, Египту. А еще рисует на веках черные полоски – так он надеется вернуть Солнце. Исчезновение светила Усерреф переживает еще тяжелее, чем кефтийцы: ежедневные перерождения Солнца управляют всей жизнью египтян.

– Извини, – пробормотала Пирра.

Красивое лицо Усеррефа тут же озарилось улыбкой.

– Ничего страшного, я тебя понимаю. Во всем виновато это кошмарное место.

Заснеженная гора привела Усеррефа в ужас. В первый день в Така Зими он воскликнул:

– От этого вашего снега никуда не скроешься, он повсюду! Вдобавок какой-то демон заколдовал мое дыхание, и оно превратилось в дым!