Больница людей и нелюдей. Книга 2 - Надежда Соколова Страница 6

Тролль-вахтер на входе был не знаком. Оборотень равнодушно подсунул охраннику под нос какой-то круглый значок, и нас беспрепятственно пропустили. Привычный подъемник, вместительный, чистый, герметичный, пара минут, и вот уже мы на пятнадцатом этаже, у двери в кабинет Сортарина.

Как обычно облаченный в черный деловой костюм, инкуб стоял у окна, рассматривал городской пейзаж, хотя что можно было увидеть сквозь пелену густого тумана, для меня оставалось загадкой. Повернувшись на звук открываемой двери, пару секунд молча смотрел на гостей, затем покачал головой:

— Иногда ночами лучше спать.

Какое шикарное приветствие.

Моему спутнику, очевидно, такая манера здороваться тоже пришлась по душе: Конрад широко и довольно пакостно ухмыльнулся.

— И мы рады вас видеть, норн куратор.

— Так… Галлюцинации говорить не могут… Инка, скажи, что ты к нам надолго?

Ну хоть кто-то рад меня видеть.

— Надеюсь, норн куратор, — улыбнулась я.

— Тебе — точно больше не куратор, как и остальным из твоей бывшей команды. Официально, по крайней мере. Располагайтесь, гости дорогие. Побеседуем.

Сели. В кресла за столом, напротив инкуба. Общение получилось продуктивным.

Оказалось, оборотень еще вчера успел в подробностях обсудить сложившуюся ситуацию с самим главврачом. Горный тролль дал добро на мою работу в больнице, причем вместе с остальным народом, то есть теперь я официально считалась не интерном, а молодым, пусть и не совсем опытным, специалистом; вопрос, зачем такая головная боль местному начальству, оставался открытым. В договоре, предложенном мне на подпись, значилось, что Инка Любова, двадцати двух лет от роду, является врачом третьей (низшей) категории с допуском на двадцать пятый этаж включительно и возможностью работы с особенными больными. Под последними, как объяснил Сортарин, подразумевались те же русалки, дивы и домовые. Угу, не спорю, полностью мой контингент. Вот уж с кем я влет нахожу общий язык.

Конрад, как и ожидалось, повторно устраиваться не стал, но допуск в здание в любое время дня и ночи получил. Действительно, надо же постоянно за невестой приглядывать. А то еще в очередной раз сбежит ненароком.

— Пойдем, покажу твое новое рабочее место.

Новое место кардинально отличалось от старого лишь количеством столов и стульев — семь, каждому по специалисту свое личное место, — а также цветом занавесок: здесь они были темно-серыми. В остальном ничего не изменилось: большая, светлая комната, пара мягких кресел для посетителей и желающих комфорта измотанных врачей, посередине — небольшой раскладывающийся диванчик, неподалеку от входной двери — невысокий шкафчик с кучей ящичков, вендинговый аппарат в углу, очень похожий на своих земных «собратьев», только в большим выбором мучного и сладостей — правильно, без сладкого у измотанного специалиста мозги могут отключиться. Несколько полок, уставленных папками, на стенах. Видно, для хранения личных дел пациентов. Рядом с полками — неприметная дверца в туалет и душевую. Ну и гомон, тот самый, от которого я уже отвыкла — кричит, что-то доказывая, Астон, его легко перекрывает рык Инола, к ним обоим присоединяется возмущенный бас Аринора. Зикара и Сурина привычно молчат.

— Дамы и господа, попрошу минутку внимания.

Замолчали. Обернулись. Смотрят с недоверием и удивлением. До вампирши дошлой первой: скривилась, будто лимон разжевала. Жур радостно потер руки:

— Инка! Ты вернулась!

Ага, всем теперь весело будет.

Подскочил гном:

— Ты, надеюсь, появилась здесь не с пустыми руками? Книги…

Кто о чем, а Астон о знаниях…

— Отлично. У нас как раз последний стол пустовал.

Инол. Приветливо улыбнулся.

Зикара и Аринор просто доброжелательно кивнули.

Да, я тоже рада всех видеть.

Жених и «больше не куратор» ушли, я осталась с народом.

— Ты надолго?

— Навсегда, думаю.

— Сури, не кривись, косой останешься. Ай!

— Так книги привезла?

— Несколько штук. Вряд ли от местных отличаются.

— Вот и проверим. Жить где будешь?

— С оборотнем.

Молчание. Потом Инол, осторожно уточняя:

— Ты согласилась?..

— Выйти за него? Во сне — да. Как оказалось, в реале — тоже. Да, Сурина, я в курсе, что дура.

Всеобщий смех и по-прежнему кислая физия вампирши.

— Шестнадцатый этаж, третья палата — раненый кентавр, — равнодушно прервала наше теплое общение сирин, — семнадцатый этаж, первая палата — каменная горгулья, одиннадцатый этаж, пятая палата — домовой в депрессии.

Знакомый голос, знакомые проблемы. Но вот существа появились новые.

— Инка — домовой, мы с Ином к кентавру, Ар и Ас — горгулья, — привычно приказным тоном объявила вампирша и целеустремленно направилась на выход.

Я только плечами пожала. Да как скажете. Заодно пару-тройку новых баек «обкатаю». Если, конечно, пациент раньше не сбежит.

Сурина:

Если вы не идете к Бездне, она сама придет к вам… С доставкой на дом, так сказать… Пришла, родимая, объявилась, всей своей пустотой обняла… Здравствуйте, демоны… Соскучиться успела… Туша, блин, вернулась… Похудела, правда, слегка, но все равно как беременная слониха топает. Интересно, она понимает, что нужна своем оборотню только для развлечения? Или стремится как угодно, но пролезть куда повыше? Дура… Полная, во всех смыслах…

— Сури, ау. Мы на месте.

Встряхнувшись и выбросив из головы все лишние мысли, зашла следом за Ином в палату.

Кентавры — существа чересчур крупные, места много занимают, поэтому кладут их в палаты по одному. Этот, кем-то раненный ножом в ляжку, ревел диким зверем, причем не столько из-за боли, сколько из-за обиды и негодования, и еще не разнес все вокруг только из-за четверых санитаров-троллей, бдительно следивших, чтобы привязанный к койке пациент не сумел порвать веревки. Судя по замученным выражениям лиц младшего медицинского персонала, данный экземпляр оказался сильным и буйным.

Пока оборотень на столе неподалеку от койки готовил нужный для обезболивания раствор и заодно складывал отдельно таблетки для будущего лечения уже на дому, я начала тщательно подбирать на подоконнике перевязочный материал. Осмотрела, что было в наличии, тяжело вздохнула: бинты здесь не подойдут — рана относительно глубокая, хоть и для жизни не опасная, любая ниточка, попав внутрь, вызовет дискомфорт и поспособствует быстрому разрушению половины квартала. Немного поколебавшись, все же повернулась к кровати, взяла не использованный пододеяльник, порвала его на несколько длинных кусков, помогая себе ножом с того же подоконника. Больной, перестав реветь, с интересом следил за моими манипуляциями. Конечно, ему что: не у него из зарплаты эту тряпку вычтут. Каюсь, если бы не туша, так неожиданно объявившаяся на горизонте, я бы даже не подумала о подобном варварстве. Но у Инки нестандартные методы лечения обычно проходят, а я чем хуже?