Лучшие враги - Марина Ефиминюк Страница 6

Только-только я протянула руку, чтобы проверить, каким именно колдовством воспользовались, как с другой стороны зеркала закашляли. Я щелкнула пальцами, выбив черный дымок, шуршащая одежда замерла в воздухе. В тишине из перевернутого плаща, готового забраться на вешалку, посыпались монетки. Шпион догадался, что его раскрыли, и прокаркал ужасно недовольным голосом тетки Мириам, который я легко узнала даже через девять лет:

— В темных академиях совсем уважению не учат? Первым делом молодые чародеи приходят и здороваются со старшими, а не сундуки разбирают!

Мое отражение подернулось рябью и появилась невысокая, полнотелая женщина, упирающая руки в кружевных перчатках в крутые бока. Она почти полностью собой закрывала вид на комнату, но знакомую голубую ткань на стенах ее личных покоев при должном внимании заметить можно было.

— Здравствуйте, тетя Мириам, — поприветствовала я мать Вайрона и Люсиль. Они оба пошли цветом волос в родительницу, яркую представительницу Истванов, чистокровную, я бы сказала. Кузену ещё и материнский склочный характер достался.

— Лично! — Она недовольно указала в мою сторону пальцем. — Ты должна была прийти лично и поприветствовать нас с тетей Летти!

— Я думала, что вас с тетей Летисией нет в замке, — с невинным видом соврала я. — Кстати, ко мне уже заходил Вайрон. Он оказался очень мил и принес из кухни поднос с едой.

— Вайрон? — недоверчиво сощурилась тетка.

— Да, — кротко улыбнулась я. — Мы очень мило поболтали.

— О чем?

— О том, о сем… в основном он говорил, — неопределенно помахала рукой. — Я к вам сейчас загляну?

— Не утруждайся! — фыркнула она, освобождая меня от неприятной обязанности. — Встретимся за ужином. В этом доме ужинают в восемь!

— Я помню.

— Не опаздывай! — проворчала она.

Зеркало прояснилось. В отражении вновь появилась изящная девушка с бледной кожей, черными волосами и голубыми глазами, одетая в неброское платье с аккуратным белым воротничком. Ни одной родовой черты Истванов во мне не было, абсолютно все взяла от отца. Даже дар.

Неожиданно фигура вновь поплыла, и появилась знакомые голубые стены и вычурная мебель, обитая синим бархатом, из гостиной тетки Мириам. В кресле сидела Летисия, на диванчике примостилась кузина Люсиль. Рыжая, кудрявая, с отбеленной до фарфорового цвета кожей.

— Такая же нахалка, какой была ее мать! — фыркнула Мириам, демонстрирующая мне объемные «тылы».

— Но выросла красивой, — вздохнула тетушка Летти.

— Ты ослепла? Вороненок дорос до взрослой вороны! В кого ей быть красивой? Вспомни ее мать.

— Риэллу всегда считали красавицей, — действительно припомнила Летисия.

— У тебя явно проблемы с памятью. Попей травок! Девчонка наверняка прицепила маскирующую маску!

Мириам указала пальцем через плечо, намекая на зеркало, в котором я по-прежнему светила своим во всех отношениях натуральным лицом, и собеседницы невольно повернули головы в заданном направлении.

— Ой, Энни! — Люсиль помахала мне рукой. — Давно не виделись! Как дела?

Тетушка обернулась. Надо отдать должное, у нее на лице не дрогнул ни единый мускул.

— Здравствуйте, тетушка Мири. Я все ещё с вами, — улыбнулась я. — Но ничего, не стесняйтесь. Хотите я сама потушу магию?

Тетка резко стянула с руки перчатку, демонстрируя ярко-красный окрас с умилительными черными горошками, и ткнула пальцем в зеркальную поверхность. Блеснула яркая вспышка. Перед глазами пошли световые круги. Зеркало снова отразило меня. Теперь слегка перекошенную.

— Как думаете, Энни сделает такую же маску мне? — сладкий, как медовая патока, голос Люсиль по-прежнему был слышан так четко, будто про меня сплетничали не на другом конце замка, а в тесной гардеробной с застывшими в воздухе вещами.

— Люсиль, почему ты всегда открываешь рот, чтобы изрыгнуть какую-нибудь глупость?! — немедленно обругала дочь Мириам. — Ты хороша и свежа безо всякой пошлой магии. Мужчины любят естественность. Спроси у старшего брата, он подтвердит.

— Ветта носила маску и уже вышла замуж, — проговорила кузина. — Правда, она сказала, что приходится даже спать в маске, но, как мне кажется, это совершеннейшие мелочи. Все говорят, что маски не портят кожу…

— Арветта носит маску? — перебила размышления воинственная тетка, видимо, обращаясь к матери грешницы, поправшей принцип натуральности во внешности.

— Мириам, ничего плохого в косметической магии нет, — встала на защиту старшей дочери тетушка Летти.

— Не хочу показаться навязчивой, но я вас по-прежнему прекрасно слышу, — заметила я.

По другую сторону зеркала воцарилось молчание, а тишина отдавала возмущением, словно следящее заклятие было моей, а не теткиной идеей. От очередной магической вспышки светляк под стеклянным колпаком на стене обиженно распался на крошечные светящиеся точки и резко слипся обратно. Чары сгорели, а вместе с ним и темная магия: застывшие в воздухе вещи сорвались на пол, и мне по макушке едва не тюкнули деревянные плечи с металлическим крюком.

— Проклятие! — пробормотала я, вжимая голову в плечи, и проворчала: — Дом, милый дом…

Наконец с вещами было покончено. Опустевший дорожный сундук, стуча дощечками, послушно сложился до размера небольшого ящичка и спрятал сам себя под комод. Кое-какие книги, шурша страницами, аккуратно легли на прикроватный столик возле лампы. Закрытый багаж с трудом уместился в гардеробную, остался только узенький проход к зеркалу, которым я планировала пользоваться по прямому назначению. В смысле, не красоваться в однотонных платьях, а со вкусом бесить тетку Мириам, ведь она лично превратила зеркало в следящий артефакт. Двусторонний! Ни один вменяемый темный чародей не проигнорировал бы столь щедрое приглашение.

Времени до возвращения деда оставалось много, и я устроила себе экскурсию по замку. Истван был монументальным, людным и пропитанным светлыми заклятиями. Помимо самого семейства он являлся домом для прислуги, учеников в магии и таких дальних родственников, что — уверена — даже дед Парнас вспоминал их имена, лишь полистав родовую книгу. Именно ради нее я заглянула в библиотеку.

Дух-хранитель, по сути нечисть, живущая среди книг и обязанная защищать семейное литературное наследие, прилетел не сразу, для начала присмотрелся. Я успела добраться до мощной «одноногой» подставки с родовым гримуаром, стоящей между письменным столом и магическим глобусом, по которому в детстве меня заставляли зубрить названия континентов и магических тварей, их населяющих. Резкий порыв ветра раздул мне юбку и взлохматил волосы, заставив прикрыть глаза.

— Развею, — вкрадчиво пригрозила бессловесному безобразнику.

Привидение рисковать не захотело, видимо, осознавало, что ни один светлый гримуар не стоит загробной жизни, и забилось под полку.