Дно - Джуд Уотсон Страница 6

— Здесь нет никого из джедаев. В этом смысле — это всё.

Они осторожно продвигались вперед. Эту часть огромного здания он знал хуже, чем другие. Они были сейчас на самых самых нижних уровнях Храма. Все падаваны должны были хорошо знать Храм, расположение помещений, ради чего они и облазили весь Храм сверху донизу. Но здесь, в складском ярусе, Ферус бывал нечасто.

К счастью, расположение помещений здесь было стандартным — параллельные коридоры, ведущие к разного размера комнатам-складам. Они продвигались, осматривая комнаты одну за другой.

Пусто.

Пусто — не считая валяющихся тут и там пустых контейнеров и раскиданных вещей, сочтенных, видимо, недостаточно ценными: полотенца, мыло, одеяла… Осветительные стержни. Серводрели.

— Думаю, Империя отыскала все сокровища. Но, может быть, они что-нибудь пропустили?

— Какие сокровища? — не понял Ферус.

— Сокровища джедаев, — ответил Тревер, — Орден ведь был очень богатым. Плата от тех миров, которые они защищали…

Ферус рассвирепел.

— Это же ложь, выдуманная Императором! Джедаи никогда не брали платы за свою помощь! Палпатин конечно же старается всю Галактику повернуть против джедаев, чтобы оправдать своё преступление. А теперь ты повторяешь его ложь!

— Э-эй, Ферус, сбавьте обороты! Откуда я, по-вашему, мог знать, что это ложь? Об этом говорили все…

— Все говорят, что Император заботится о нашем благе!

— Хорошо сказано.

Это было одним из худших последствий приказа 66, уничтожившего Орден. История была переписана. Ложь Палпатина смогла изменить мнение обитателей Галактики о джедаях. Их служение представлялось теперь жаждой власти, самоотверженность — жадностью.

— Простите, — сказал Тревер, увидев выражение его лица, — На меня плохо действует слово «сокровища», вы ж меня знаете… — он попытался улыбнуться, но в глазах светилось беспокойство, — Вы забываете, что я — вор.

— Уже не вор, — сказал Ферус. Момент гнева прошел. Он огляделся. — Я не понимаю. По логике, это самое подходящее место для тюрьмы. И в городе тоже говорили, что джедаев держат глубоко внизу, там, где храмовые склады.

— А есть здесь другие подходящие для тюрьмы места?

Ферус покачал головой.

— Конечно, может быть, но… — он прервал себя на полуслове. Они как раз вошли в самый большой склад, и ему показалось, что он уловил какой-то отзвук в Силе. Он осторожно пошел вперед. Нет, здесь не было Живой Силы. И все же было… что-то.

Он поднял повыше осветительный стержень.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что именно он видит. Ряды, ряды и ряды, теряющиеся в полутьме обширного помещения.

Световые мечи.

Разом перехватило дыхание, сердце забыло, что надо биться. Ферус застыл на месте, чувствуя, как ноги словно приросли к полу.

Тревер, почувствовав его состояние, чуть отодвинулся, давая возможность придти в себя… Не сказал ни слова — с редкостным для него тактом.

Ферус шагнул вперед. Вздрогнул, когда его ботинок сдвинул лежащий на полу цилиндр меча. Наклонился подобрать. Провел пальцами по рукояти — этот меч был незнаком ему. Осторожно опустив его обратно, он отступил назад.

Ряды, ряды и ряды… рукояти мечей — то аккуратно сложенные — без сомнения, для идентификации, то сваленные в кучи.

— Сколько же? — прошептал он.

Он наклонился, поднимая то один, то другой.

Как доказательство? Империя, должно быть, собирала световые мечи убитых джедаев, когда это было возможно, но вот для чего? На это у него не было определенного ответа.

Возможно, чтобы идентифицировать убитых джедаев. Но кто был бы способны узнать, чьи это мечи, кроме другого джедая? Или, может быть, они надеялись когда-нибудь использовать их как собственное оружие?

Ведь Оби-Ван сказал ему, что имератор Палпатин — ситх, а Дарт Вейдер — его ученик. Возможно, они думали создать армию ситхов?

Но какое это имело сейчас для него значение? Горе билось в его душе, жестокое, неодолимое, древнее.

Так вот оно как, — подумалось ему, — Каждый раз, когда вам кажется, что вы справились со своим горем, вас снова скидывает в его пучину… В гнев. В невозможность поверить.

— Все они, — сказал он, подходя, — Как много… И каждый — прерванная светлая жизнь.

А затем он увидел то, чего так боялся — такой знакомый световой меч.

Он поднял его. Этот меч он хорошо знал. Он даже пробовал наладить его — тогда, давно. Не зная, что его помощь другу станет началом конца его ученичества в Ордене.

Тру Вилд был его другом. У Тру был дар дружбы. Его серебристые глаза, его мягкость, то, как он начинал разговор с середины и только потом возвращался к началу… То, что именно он увидел, как прежняя жесткость уходит из сердца Феруса…

Он не знал, что делать с мечом. Оставить его здесь было слишком тяжело для него. Но, пристально посмотрев вокруг, Ферус вдруг понял, что Тру хотел бы, чтобы его меч лежал с другими… И он опустил его к остальным и тихо шагнул назад…

Кто? Какой-нибудь штурмовик, или офицер, или безличный клон — тупое человекоорудие — прервал жизнь, остановил щедрое сердце Тру Вилда? Для империи он был просто очередным убитым джедаем, просто пунктом в длинном списке, просто очередным шагом к своей цели… для Феруса же он был полон идеями, надеждами, пылом и стремлениями. Неповторимый, полный жизнью… И вот теперь он мертв. Феруса снова посетило знакомое ощущение — эта смерть была более чем реальна — и в то же время просто невозможна…

— Ферус, — тревожно проговорил Тревер, — Я что-то слышу.

Он должен был услышать это гораздо раньше Тревера — и услышал бы, если бы горе раненым зверем не выло в его душе, заглушая все чувства.

Команда штурмовиков, судя по звуку.

Он обернулся, новым взглядом обводя пустой коридор, ища то, что подтвердило бы его вдруг вспыхнувшие подозрения.

— Объявлена скрытая тревога, — сказал он.

Он же был знаком с тактикой имперцев! Сколько раз сталкивался за месяцы борьбы на Беллассе. Он должен был понять сразу.

— Они распространяют слухи, — проговорил он, — Они хотят, чтобы все думали, что Храм — это тюрьма. Они знают, что любой джедай, оставшийся в живых, будет стараться пробраться сюда, чтобы спасти… — он развернулся к Треверу, — Теперь я понимаю. Это не тюрьма. Это западня.