Мост в чужую мечту - Дмитрий Емец Страница 59

– Шуруп? Может, саморез?

– А мне по барабаниусу, как это называется! – заявила Наста, и из ее глубин проглянул Ул.

После завтрака были занятия у Вадюши, на которых премудрый муж потребовал изобразить карту России, отметив на ней те двадцать два населенных пункта, в которых есть посты шныров.

– А если я отмечу двадцать один, меня что, из ШНыра выкинут? – спросила Фреда. Даже хорошо относясь к Вадюше, она вечно нарывалась на конфликты.

– Нет. Но, по закону подлости ты когда-нибудь загнешься у забора двадцать второго пункта, не зная, что здесь смогла бы получить помощь, – пообещал Вадюша и подпрыгнул от восторга, представив, что все так и будет.

В результате Фреда отметила восемнадцать пунктов, Рина – десять, списывающий у нее Сашка – девять (чтобы подумали, что мыслил сам), Лена, Лара и Алиса – не больше пяти, да и те частично угадали, вслепую перечисляя самые крупные из известных городов.

Лучше всех справился Макар, который, дождавшись, пока Даня, сложив вдвое, соберется подписывать свою карту, незаметно подсунул ему собственный лист, где Россия изображалась незамкнутой колбасой с единственным городом «МаСкАвА». В результате Даня сдал карту Макара, а Макар, крупно написав на карте Дани круглую фамилию «Горошко», положил ее в общую стопку.

– Ну ча, братва?.. И устал же я! Жрать охота! – сказал он, потягиваясь.

Об обжорстве Макара – внешне, кстати, поджарого – в ШНыре ходили легенды. Говорили, он может съесть сто кусков хлеба. Однако Сашка, предпочитавший точные величины, устроил проверку и убедился, что Макар может съесть всего тридцать кусков черного хлеба с солью, да и то запивая чаем. «Вот так вот и создаются дешевые репутации!» – заявил присутствовавший на испытании Кирюша.

После обеда, перемыв на кухне свои двести тарелок дежурной нормы, Рина помчалась к Гавру. У Гавра она застала Сашку. Тот стоял на вершине холма и со свистом раскручивал на леске говяжью кость. За костью с яростным рычанием носился Гавр, который никак не мог сообразить, что можно остановиться и тогда кость, описав круг, сама к нему прилетит.

Заметив Рину, Гавр кинулся здороваться (читай: кувырком скидывать с горы), но кость оказалась привлекательнее, и он снова погнался за ней.

– Что ты делаешь с моим Гавриком? – хмуро спросила Рина. Она ревниво защищала свое право быть сбитой с ног и собрать со склона весь снег.

– Тихо! – ответил Сашка. – Смотри!

Продолжая раскручивать кость, он постепенно делал леску короче. Гавр, не замечая, продолжал носиться, сужая круги. Когда леска стала короткой, Сашка резко поймал кость и остановил ее. Гавр замер как вкопанный, от рвения осев на задние лапы. Его морда оказалась в считаных сантиметрах от ладони Сашки. Прежде чем Гавр что-то сообразил, Сашка быстро прикоснулся к его носу ладонью и убрал руку за спину.

Гавр запоздало клацнул зубами, выражая недовольство. Сашка бросил ему кость и с раскрасневшимся лицом повернулся к Рине.

– Уф! Ты видела? Уверен, через месяц он позволит себя тормошить!

Рине совсем не улыбалось, чтобы кто-то, кроме нее, тормошил Гавра.

– Глупость! Через месяц он случайно заденет тебя зубом и будет очень удивляться, созерцая твой раздувшийся труп, – заявила она.

Рядом кто-то трижды хлопнул в ладоши.

– Браво! Все так и будет! Более бредового способа приручения гиел я не встречал!

Рина и Сашка разом обернулись. Гавр перестал разгрызать кость и вскинул морду. На холм рядом с ними мягко опустилась гиела-альбинос. За мгновение до того, как лапы коснулись земли, со спины гибко спрыгнул юноша. Небольшой, но мощный арбалет у него в руках ненавязчиво смотрел в Сашкину сторону.

«Что он тут делает?» – встревожилась Рина. Хоть она и не сделала ничего дурного, но на душе было скользко. Исправная совесть судит не поступки, а намерения.

Гавр метнулся к Алю, но вспомнил, что у него есть кость, которую нужно охранять. Аль тоже нацелился на кость. Гавр припал к земле, угрожающе скаля зубы. Альбинос не стал тратить время на угрозы. Мгновенный прыжок, щелчок челюстей, встретившихся с челюстями Гавра – Рина услышала звук столкнувшихся зубов, – удар грудью, и Гавр покатился с горы. Почти сразу снова появился на холме, но над костью стоял теперь Аль, и Гавр, душераздирающе заскулив, уступил ему добычу.

– Прошу прощения! Ничего не могу поделать – инстинкты! – развел руками Гамов.

Сашка хмуро разглядывал Гамова. Память подсказала, что перед ним то самое «вселенское добро», которое победило абсолютное зло в школе ведьмарей рядом с памятником маньякам. Непонятно только, что это добро делает здесь – рядом со ШНыром и его Риной.

– Ну и как, по-твоему, надо приручать гиел? – неприязненно спросил Сашка.

– Ты правда хочешь знать или нужна тема для общения?.. – уточнил Гамов. – Гиелы приручаются либо со щенячьего возраста, вроде вашего Гавра, либо подавлением.

– Подавлением? – Сашка напряженно пытался понять, откуда «вселенское добро» знает имя ИХ гиелы.

– Не переспрашивай! Ты отлично слышал! Хочешь, чтобы Гавр тебя уважал, укуси его! – посоветовал Гамов.

– ЧЕГО?

– Очередной приступ глухоты? Это уже хроника! Укуси Гавра! Лучше за ухо, чтобы не набить рот шерстью.

– Зачем?

– Не бойся, не загрызешь! У гиелы своя психология: кто ее кусает – тот и главный!.. Видишь, как Гавр к моему Алю ластится? Чуть под снегом тоннель не роет. И никакой обиды за кость. К тебе он когда-нибудь так ластился?

– К нему – нет. Ко мне – да, – заявила Рина.

– Это потому что со щенячьего… Ты же небось шприцом его кормила, когда ему соска в рот не лезла. У меня был друг, занимавшийся с гиелами. Все мои наработки по дрессировке, объездке, приручению – от него, – голос Гамова погрустнел.

– А почему все в прошедшем времени?

– Он… погиб два года назад. Вытаскивал у задыхавшейся гиелы из горла катушку с нитками и – случайно укололся о глазной зуб. В гроб не входил – так распух… Так вот он утверждал, что всякий подросший кобель гиелы хоть раз попытается стать вожаком стаи. Тестовый такой наглеж. Тут надо четко поймать момент, или будет поздно. Мой друг в такие минуты кусал гиелу за ухо… Неслабо так кусал. Для гиелы это знак, что у стаи уже есть вожак!

Рина подумала, что и сам Гамов пытается сделать то же: построить Сашку и показать ему, кто тут вожак. Хорошо хоть за уши не кусает, честь ему и хвала! В том, как Гамов вел себя с Сашкой, Рина улавливала дразнящую агрессию по кошачьему типу. Он явно подстрекал Сашку, чтобы тот вспылил и можно было бы оказаться в положении защищающегося.

Такая чрезмерная психологическая гибкость Рине не нравилась. Ей казалось, что честнее гоняться за человеком с лопатой, чем так хитрить. Гамов, по врожденному дару подстраиваться, мгновенно уловил ее недовольство. Он качнул арбалетом, демонстрируя, что делает Сашке одолжение, и убрал его.