Крылья рока - Роберт Линн Асприн Страница 59

Она стала еще прекраснее, неотразимая, как само это слово, и улыбка ее залила Ганса теплом солнца и луны.

— Пусть будет так, — согласилась богиня и превратилась в просто привлекательную женщину с хорошей фигурой, облаченную в белое, и только.

— Твой сын, Шальпа, сын мой, отмечен печатью гениальности, — сказал Тысячеглазый. — И все же подумай, Ганс, сын бога.

Многое, многое в этом мире досягаемо для тебя. Мы посовещались: ты даже можешь изъявить желание присоединиться к нам, навеки вознесясь над смертными. Или ты все же хочешь остаться одним из них?

— Я один из них… — Ганс сглотнул… — дедушка.

— Пока ты с нами, ты можешь также получить исполнение всех твоих желаний, и даже величайшего из них: чтобы отныне исполнялись все твои желания.

— Но учти, — проскрипел голос Шальпы, — ты полностью потеряешь память.

Ганс рухнул на колени, голос его задрожал.

— Позвольте мне остаться Гансом!

— Черт возьми, это правда, — улыбнулась Эши. — Твой очаровательный байстрюк, Шальпа, гений!

— Проклятый, — перебил ее брат. — Проклятый собственным языком, собственным желанием. Положивший конец богу, спаситель родного города, победитель Империи, сын бога, возлюбленный богини — и любимый богиней, а? — проклятый оставаться смертным человеком по собственному ослиному желанию!

И Тень Теней.., исчез.

— Скажите моему отцу, — очень тихо произнес Ганс, — что я знавал отчаяние, не зная, кто мой отец, а теперь оно вызвано знанием этого. Скажите ему.., что его сын сильный.

— Хорошо, — согласился Ильс, — хотя я никогда не думал об этом. Сделано!

Ганс проснулся среди развалин Орлиного Гнезда, гадая, что, черт возьми, он делает здесь. В памяти его было лишь воспоминание о том чудесном сне, частью которого была Мигнариал, и, поднимаясь на ноги, он улыбнулся. Пройдя по растрескавшемуся выщербленному полу, обходя рухнувшие колонны и груды камней, Ганс покинул развалины особняка. Бросив взгляд на старый колодец, он пожал плечами. Потребуется много сил и труда, чтобы вытащить со дна сумы с деньгами. Вздохнув, он начал взбираться на холм, направляясь к Санктуарию.

* * *

На следующий день Лунный Цветок серьезно заявила Гансу, что, вероятно, ошиблась, запретив ему видеться с Мигнариал, — наверняка работа богов. В этот день рыбоглазыми были убиты лишь три человека, но многие жизни были искалечены их деяниями: В тот же вечер Ганс и молодая С'данзо Мигнариал обнаружили, что прошедшей ночью им приснился один и тот же сон; похоже, и здесь поработали боги.

* * *

Чуть позже увешанная драгоценностями бейсибка развлекалась наказанием илсигского юноши — пришельцы не прощали даже мелких прегрешений: вручив пареньку сумку, висевшую у нее на поясе, она приказала открыть ее. Когда тот сделал это, находившаяся внутри бейнит тут же ужалила юношу. Невротоксин змеи подействовал быстро. Санктуарец меньше чем через минуту умер, а бейсибка спокойно продолжила свой путь.

НФОС сжег телегу сена на Прецессионной Дороге.

Именно в этот день Ганс получил предложение встретиться с Зипом в «Кабаке Хитреца».

(Ходили слухи, что в ту ночь после закрытия напали на Тощего Трода, но на следующий день он, как ни в чем не бывало, ковылял по залу «Хитреца», и никто не воспринял эти слухи всерьез.)

* * *

Она была неотъемлемой частью Лабиринта в течение многих лет, может быть, даже целого века. Она сидела на пороге своего дома, который был одновременно лавкой, где ее муж торговал… скажем так, товаром, а она воспитывала детей и ухаживала за супругом.

И она Видела. Она не запрашивала много денег за свои Видения, эта С'данзо по имени Лунный Цветок. Она Видела надвигающуюся опасность и радость, боль и удовольствие, и она Видела связь вещей.

Однажды она Увидела достаточно для того, чтобы дать Гансу понять, что он замешан в серьезный заговор, тянущийся из самого Рэнке; вероломная наложница губернатора охмурила Ганса и с помощью предателя-цербера помогла ему однажды ночью проникнуть во дворец и похитить сэванх. Предупрежденный Лунным Цветком, Ганс выпутался из этой переделки, а двое заговорщиков поплатились жизнью. Лунный Цветок Видела и другие вещи для Ганса, который нравился ей и которого она считала хорошим парнем, каковым он не был. Она Видела много вещей и для других, илсигцев и твандцев, мрсеваданцев и ранканцев, сирезцев и аувершанцев.., и теперь бейсибцев.

О да, даже прибывшие захватчики приходили к толстой прорицательнице, которую Ганс называл «Цветком Страсти» (этим он очаровал женщину, пробудив в ней котенка), сидевшей у дверей магазина на стуле, с которого она свешивалась со всех сторон, одетая в несчетные ярды тканей различных цветов, оттенков и рисунков. Одной из них была бейсибка Эсанссу, которой она гадала в день Анена, еще раз в день Ильса и опять в день Анена на следующей неделе. Рыбоглазая пожаловалась на краткость первого предсказания, затем, вернувшись, имела наглость отчитать ее за неточность, хотя предсказание и помогло отыскать оба утерянных предмета. Лунный Цветок вынуждена была погадать ей еще раз за половинную плату, на что чертова заморская стерва заметила, что с нею обошлись без должного уважения (восьмилетний ребенок Лунного Цветка пристально разглядывал ее, только и всего — трудно ведь удержаться от того, чтобы не разглядывать такое чудище).

Наконец после третьего сеанса она ушла довольная, так как С'данзо Увидела счастливый поворот в любовных делах бейсибки.

К сожалению, все народы имеют своих неудачников, даже победители, и Эсанссу оказалась одной из них. Естественно, она вернулась, обвиняя во всем Лунный Цветок. Она так сильно буянила, кричала и угрожала, что супруг гадалки выскочил на улицу, опасаясь за свою жену. Ослепленная яростью, Эсанссу выхватила меч и нанесла удар. Муж упал, истекая кровью.

Лунный Цветок закричала. Выпучив глаза, она собралась было свалиться в обморок, но передумала, или, возможно, это адреналин остановил ее и поднял на ноги в вихре и оглушительном шелесте юбок и шалей всех цветов, оттенков и рисунков. Чисто автоматически она ударила заморскую тварь, вложив в удар весь свой солидный вес. Бейсибка ужасной силой была отброшена на стену магазина, ударилась головой, сползла по стене, оставляя ярко-красную полоску на штукатурке, и застыла в сидячем положении. Ее глаза остались открытыми, ноги судорожно дернулись.

К ужасу Лунного Цветка (если бы она не склонилась в этот миг над раненым мужем, плача, но сдерживая рыдания и разрывая юбки, чтобы остановить хлеставшую кровь), Эсанссу была мертва.

Лунный Цветок попала в беду. Бейсибцы были захватчиками и сами вершили правосудие. К несчастью, дело этим не ограничилось — бейсибская женщина-воин, оскорбленная тремя илсигскими мальчишками, буквально растворившимися среди переулков и проходных дворов, прибежала на место происшествия. Выведенная из себя, потерявшая голову и зараженная самоуверенностью захватчиков всех времен и народов, она выхватила из-за спины длинный двуручный меч и нанесла молниеносный Удар. Супруг Лунного Цветка остался жить; гадалка умерла прямо на улице.