Амулет небесного народа - Брайан Толуэлл Страница 59

После возвращения в Бельверус, более напоминавшего позорное бегство, Тараск окончательно потерял контроль над собой. Последние дни он занимался не государственными делами, а сплошь предавался попойкам и любовным утехам. К чему править, если со дня на день ожидается возвращение Великой Души?! Могущественный карлик вернется, чтобы отомстить ему, – в этом Тараск был уверен. Пользуясь безумством короля, придворные вовсю расхищали казну. Столица бурлила; ходили упорные слухи, что Тараск доживает на троне Немедии последние дни. Однако отлаженная столетиями государственная машина работала, и никто как будто не изъявлял желания свергнуть безумного короля.

Впрочем, глас народный не интересовал Тараска. То недолгое время, что отпустил ему Пресветлый Митра перед смертью, монарх собирался провести весело и приятно. Лакшми пришлась как нельзя кстати. Сейчас, сейчас он войдет в свою опочивальню, где уже ждет его прекрасная наложница, отринет полог, повалит ее и забудется в объятиях страсти…

Вот он вошел в свою опочивальню, запер дверь, отринул полог и… И обмер. У ложа его ждали две девушки. Обе были обнажены, но на этом их сходство заканчивалось. Одна девушка, миниатюрная, с нежной кожей цвета алебастра и курчавыми вороными волосами, была подвешена за руки на огромном золотом канделябре. Рот ее был завязан ее же собственными волосами, глаза, напротив, широко раскрыты от ужаса. Увидев Тараска, черноволосая девушка смогла только слабо замычать. Это была Лакшми.

Вторая девушка стояла рядом и казалась продолжением золотого канделябра, на котором висела Лакшми. Пышные волосы почти сливались с телом, точно выточенным из гигантского золотого самородка. Девушка была высока, на ее идеально очерченном лице блестели ясно-сапфировые глаза. Единственным ее украшением была роскошная диадема, изображавшая огромную черную жемчужину в объятиях чудовищного золотого змея.

– Тхутмертари! – только и смог прошептать Тараск.

Чудесные рубиновые губки растянулись в жуткой змеиной усмешке.

– Ти-и-ише, Тараск, – зашипела золотоволосая красавица. – Я не сделаю тебе ничего дурного. Ты ответишь на несколько вопросов, и я уйду. Если же станешь дурить, ты и твоя девка покинете этот покой трупами.

– Вопросы? Какие вопросы? – пролепетал Тараск. У него не возникло и мысли оказывать сопротивление.

– В твоем зверинце имелась некая тварь ростом с лошадь, но с львиной внешностью и красноглазая, как демоны Преисподней?

– Д-да, б-был т-такой з-зверь, – запинаясь, пробормотал король.

– Где же он теперь?

– Его с-сожгли, п-принцесса.

– Сожгли?

– Н-ну д-да. Вернее, сожгли его труп.

– А труп зверя обнаружили, случайно, не в тот день, когда Конан-киммериец первый раз победил Великую Душу?

– Истинно так, госпожа. Труп обнаружили в разрушенном тоннеле недалеко от пещеры карлика.

Тхутмертари не смогла сдержать довольный смех. "Чему она так радуется?" – успел подумать король, Во его уже настиг следующий вопрос волшебницы:

– А теперь скажи мне, как назывался этот зверь!

– С-сурийский тигр, госпожа, если мне не изменяет память.

– Как он звался точно, ты, кусок немедийского дерьма?!- злобно зашипела красавица. И Тараск узрел, как из ее правого указательного пальца вытягивается длинный и тонкий кинжал.

– Сурийский тигр, сурийский тигр, госпожа, точно! – завопил немедиец.

– Точно сурийский тигр?!

– Точно так, клянусь Митрой!

После этих слов Тараска волшебный кинжал слегка полоснул по груди короля. Потекла кровь, но Тараск не смел двинуться с места. Округлившимися от страха глазами он глядел на стигийскую принцессу.

– Не смей при мне произносить этого имени, тварь! Сет – истинный бог!

И Тхутмертари сделала в воздухе знак змеи. Несчастная Лакшми отчаянно забилась, пытаясь освободиться.

– Клянусь Сетом, это был сурийский тигр, госпожа! – неожиданно бойко отрапортовал Тараск.

– Ну а теперь, ничтожная тварь, ты ответишь мне, откуда у тебя взялся этот самый сурийский тигр! И смотри, подумай хорошо, прежде чем ответить. Если ты соврешь мне, самые страшные демоны Преисподней до скончания времен будут терзать твою жалкую душу, а гнилую твою плоть я сама поджарю на медленном огне! Поджарю – и съем!

Вид принцессы и тон, которым она говорила, не оставлял сомнений: именно так она и поступит. Поэтому Тараск, сглотнув слюну, проговорил:

– Сурийского тигра мне продал маг из Нумалии, Лапинус.

– Лапинус, говоришь? А откуда он у Лапинуса?

– От отца, мага Парацельса. Этот самый Парацельс его, зверя этого, и создал. Мастер он был, этот Парацельс, разных демонов из обычных зверей сотворять.

– Тебе это Лапинус рассказал? Или, как его… Парацельс?

– Лапинус, госпожа. Парацельс, да хранит его Мит… да хранит его Сет, уже давно никому ничего не рассказывает. Разве что демонам в Аду…

– Что же с ним сталось? – наигранно удивилась принцесса.

– Сожрал его сурийский тигр! Собственного, значит, создателя взял да и сожрал… А Лапинус, значит, сын его, усмирил зверя заклятиями, да поздно было… В общем, не стал он у себя этого зверя держать и продал мне, значит…

– Лапинус усмирил зверя заклятиями, – заворожено повторила Тхутмертари и, внезапно подскочив к Тараску, расцеловала его. Немедийский король был холодным как лед. Или поцелуи волшебницы были горячи, как пламя?…

– Дорогой ты мой Тараск! – задушевно молвила девушка, лаская немедийца взглядом лучистых синих глаз. – Ты представить себе не можешь, какое счастье для меня слышать твои слова! За одно это я сохраню тебе жизнь… Хотя и не собиралась. Последнее ответь мне: где теперь этот самый Лапинус?

– В могиле, где ж ему еще быть, – вздохнул потрясенный король. – Покончил с собой отравленным кинжалом. Люди говорили, явилось ему какое-то жуткое видение насчет того дьявольского зверя, вот он и наложил на себя руки.

– Могила Лапинуса – где?

– Там же, в Нумалии, в фамильном склепе. Род Лапинуса древний, и все сплошь маги. Маги средней руки, конечно, не такие, как ты, госпожа.

– Спасибо за комплимент, – лучезарно улыбнулась принцесса. Молниеносным движением она взвила вверх правую руку; стальной кинжал, родившийся из ее перста, легко перерезал тонкую шею Лакшми, а также обе руки несчастной. Труп наложницы рухнул на королевское ложе, заливая белоснежную простынь свежей кровью.

– За что?! – вскричал Тараск. – Она вендийка, она ни слова не знала по-немедийски! Это простая наложница, девушка для развлечений! За что ты ее убила?!

Тхутмертари взяла отрубленную голову Лакшми, окропила свое роскошное тело свежей кровью, затем разбила череп о канделябр и вкусила ее мозги. Тараска вырвало; он едва не потерял сознание.