Стражи полуночи - Дэвид Уитли Страница 59

Госпожа Ангелина отложила последнюю расписку и вновь уставилась на Марка.

— У меня создалось отрадное впечатление, что ваши дела процветают, мистер Марк, — изрекла она. — Я готова пойти навстречу вашему желанию и скрепить печатью соответствующий договор. Разумеется, когда дело дойдет до свадьбы, мы составим брачный контракт, учитывая интересы обеих сторон.

— Да-да, конечно… — пробормотал Марк.

Госпожа Ангелина поднялась.

— С вашего позволения, я должна вас покинуть, чтобы составить нужные нам документы. Если хотите, можете побеседовать с Черубиной. Она в соседней комнате. Полагаю, я не погрешу против приличий, если позволю вам навещать невесту дважды в неделю. Первый визит может состояться прямо сейчас.

Марк встал, чувствуя, что голова у него идет кругом. Теперь, когда решающий момент наконец наступил, ему отчаянно хотелось хотя бы немного оттянуть его. В горле у него пересохло, в мыслях царил полный сумбур. Он силился припомнить советы Глории, учившей его сохранять самообладание в любой ситуации. Наставления Снутворта о том, как поддерживать легкий, непритязательный разговор, тоже могли бы сослужить ему неплохую службу. Но в голове у новоиспеченного жениха звучал только голос Лода, уверенный и слегка насмешливый.

«Даже если язык у вас начнет заплетаться от смущения, невелика беда. Девица ничего не заметит, ведь она будет смущена еще сильнее».

Повторив про себя эту ободряющую фразу, Марк постучал в дверь.

— Входите, прошу вас!

Голос, раздавшийся из-за дверей, был молод и звонок. Марк вздохнул с облегчением. Госпожа Ангелина казалась ему такой пожилой особой, что он не удивился бы, обнаружив, что ее дочери перевалило за тридцать.

Набрав в грудь побольше воздуха, он вошел в комнату.

— Вот и вы, мистер Марк! Сейчас будем пить чай! Знаю, мама уже угощала вас чаем. Но у вас в животе наверняка найдется место для еще одной чашечки, правда?

Марк огляделся вокруг. Он не имел ничего против розового цвета. Употребляемый в умеренных дозах, цвет этот даже нравился ему. Но, судя по всему, Черубина, в отличие от своей матери, ничуть не стремилась к умеренности.

Марк вполне мог бы примириться с кукольным домиком и пышными воланами на занавесках. Для того чтобы сесть, ему пришлось убрать со стула плюшевого мишку, на морде которого раз и навсегда застыло удивленное выражение. Но Марк не имел ничего против игрушечных зверей. Протянутая ему рука была так густо унизана кольцами с поддельными камнями, что, целуя ее, он едва не поцарапал губы. Однако Марк отнюдь не относил себя к числу строгих ревнителей хорошего вкуса. Его действительно расстроило совсем другое обстоятельство — сидевшей перед ним девушке было никак не меньше семнадцати, а то и восемнадцати лет, а вела она себя в точности так, как его младшая сестренка, умершая в шестилетнем возрасте.

— Садитесь, мистер Марк, — застенчиво потупившись, молвила Черубина. — Уверена, вы еще никогда не пробовали такого вкусного чая.

— Я… Я думаю… Вы можете звать меня просто Марк, мисс Черубина… Ведь мы с вами…

— Хорошо, будь по-вашему, — играя своими бесчисленными браслетами, согласилась Черубина.

В комнате повисло молчание.

Про себя Марк отметил, что Черубина, несмотря на всю свою непосредственность, с тех пор как он вошел в комнату, еще ни разу на него не взглянула. Похоже, Лод оказался прав — она была смущена ничуть не меньше, чем он сам.

«Давай пускай в ход все свое обаяние», — приказал себе Марк. Так советовал ему Снутворт, отправляя его сюда. Если он разочарует Черубину, все пропало. Но как обворожить эту великовозрастную девицу, не желавшую расставаться с детством?

Марк растерянно скользил взглядом по комнате, не зная, с чего начать разговор. Внезапно его осенила догадка.

— Какие у вас очаровательные куклы, Черубина! — с нарочитым умилением воскликнул он.

Ход был сделан верно. Черубина наконец взглянула ему в лицо, просияв от удовольствия.

— Правда, они просто душечки? — проворковала она. — Наверное, вы хотите познакомиться с каждой?

Марк вежливо улыбнулся, смирившись с неизбежным. Черубина принялась сажать кукол на стол, давая жениху возможность вдоволь налюбоваться ими. Одна из кукол, одетая в простую белую рубашку, привлекла внимание Марка. У нее была смуглая кожа и темные волосы. Казалось бы, самая обычная игрушка, однако во взгляде ее стеклянных глаз было нечто, встревожившее мальчика. Он поспешно отвернулся от странной куклы. В следующее мгновение головы его коснулось что-то холодное. Черубина, схватив серебряные ножницы, отрезала у него прядь волос.

— Теперь я смогу сделать куклу, которая будет вашей маленькой копией! — заявила она, торжествующе помахав своим трофеем перед носом Марка.

В ответ Марк промычал нечто нечленораздельное. Он не знал, следует ли ему чувствовать себя польщенным или, напротив, досадовать.

Черубина меж тем извлекла из шкатулки крохотный тюбик клея и, довольная, тряхнула белокурыми кудряшками.

— У меня уже есть подходящая кукла, которую можно запросто превратить в вашего двойника! И она будет все время сидеть рядом с той, что изображает меня! — пообещала она.

Светясь от счастья, она подбежала к кукольному домику, сделанному с большим искусством и тщанием, и осторожно сняла переднюю стену. В богато убранной гостиной перед миниатюрным камином сидела кукла-мальчик в синем сюртуке. Черубина схватила ее, ловко сняла с ее головы каштановый парик, что-то сосредоточенно шепча себе под нос, приклеила на голый череп куклы волосы Марка. Затем она бережно устроила куклу рядом с другой, сидевшей за чайным столом в комнате второго этажа. У этой куклы были белокурые кудряшки и ярко-розовое платье. В углу игрушечной комнаты Марк разглядел даже миниатюрную копию кукольного домика.

В этом игрушечном мире есть что-то пугающее, пронеслось у него в голове. Что-то откровенно жуткое.

— Вот оно, наше с вами будущее, — прощебетала Черубина, с удовлетворением глядя на дело своих рук.

Марк попытался что-то сказать, но слова застревали у него в горле. Он никогда не думал, что такая безобидная вещь, как кукольный домик, может производить столь тягостное впечатление.

В глазах Черубины, устремленных на жениха, заплясали лукавые огоньки.

— Вы моложе, чем я думала, но я нисколько этим не расстроена, — сообщила она, приблизившись к нему вплотную. — По правде сказать, я даже рада. Прежде мама предлагала мне каких-то ветхих стариков. — Черубина пренебрежительно сморщила нос. — Все они были такие гадкие, просто ужас! Годились мне в отцы, а уж никак не в мужья.

Черубина намотала на палец свой белокурый локон. Взгляд ее внезапно стал серьезным, почти печальным.

— Но вы должны знать, что в делах от меня никакого проку, — сообщила она. — В свой звездный день я продала себя маме, но помощница из меня никудышная. Маме остается надеяться лишь на то, что теперь она сумеет выгодно меня продать.