Дом Солнц - Аластер Рейнольдс Страница 59

В глазах Вилохвоста промелькнула досада, значит Волчник задела его за живое. Я содрогнулась при мысли, какую страшную сделку он заключил. Волчник не преувеличивала — шаттерлингам дано почти все, о чем можно мечтать. Мы живем миллионы лет, бороздим галактику, пользуемся богатством и достижениями миллионов культур, на свое усмотрение распоряжаемся материей и энергией. Пожелаем — звезды сиять перестанут, захотим — планеты закружатся, как пылинки. Наши благие, никем не замечаемые дела — залог существования целых цивилизаций. Мы творим настоящие чудеса и не ждем благодарности.

Что может быть лучше, чем быть шаттерлингом?

«Только одно», — подумала я.

Быть шаттерлингом — злодеем, демоном, а не ангелом. Распоряжаться силой и мудростью в угоду себе. Не только создавать, но и разрушать.

— Я надеялась, ты добровольно расскажешь все, что знаешь о Доме Солнц, — процедила Волчник. — Так всем было бы проще и безболезненнее. Очевидно, этого не случится. Сейчас я выведу тебя из стазиса в реальность. Не знаю, выдержишь ли ты. Если да — начнутся новые допросы, а едва придешь в сознание — рассеченка. Ты ведь знаешь, что это такое, да, Вилохвост? Конечно знаешь, опыта тебе не занимать. Каких только зверств ты не видел! Мы все их видели. Но сейчас ты не просто увидишь, а испытаешь их на себе, если не заговоришь.

— Не знаю я ничего про Дом Солнц, — гнул свое Вилохвост, однако в его голосе появились иные нотки — испуга, который заставлял трескаться и облетать напускную браваду.

Волчник потянулась к рычагу:

— Сейчас кратность сжатия времени — сто. Уменьшаю ее до десяти.

Она сдвинула рычаг влево до предпоследней отметки. Стазокамера загудела так, словно огромный двигатель, работавший на полную мощность, резко сбавил обороты, чуть не подскочила на постаменте, а стрелки на шкалах возле главного рычага мелко задрожали — недемпфированное временное колебание получилось чудовищным.

Волчник отрегулировала хронометр, чтобы синхронизироваться с Вилохвостом. Все присутствующие в зале последовали ее примеру.

— Сейчас я выведу тебя из стазиса. Даю последний шанс ответить на мои вопросы. Зачем вы атаковали нас? Что представляет собой Дом Солнц?

— Ты не посмеешь меня разбудить, — сопротивлялся Вилохвост. — Я нужен тебе живым. В стазисе я могу рассказать то, что никакой рассеченкой не выбьешь.

— Зачем вы атаковали нас?

— Вы сами напросились.

— Что представляет собой Дом Солнц?

— Вы передохнете, но не узнаете.

Волчник повернула головку хронометра и замелькала у меня перед глазами — синхросок возвращал ее к реальному времени. Я потянулась к своему хронометру, но, прежде чем коснулась головки, рука Волчник дернула рычаг влево. Стазокамера вспыхнула, послышался звук, очень похожий на кашель.

Я сразу поняла, что Вилохвост погиб, — нормальное пробуждение куда менее драматично.

Принципы работы стазокамеры никогда меня не интересовали, понятна была лишь сама суть. Обитатель камеры находится в пузыре пространства-времени, отделенного от внешней среды микроскопически тонкой мембраной, как яичный желток в белке. Когда пузырь приближается к нормальному времени, прослойка между ним и внешним пространством-временем должна сжаться. Почти всегда именно так и происходит. Но изредка, особенно в старых и некачественных стазокамерах, «белок» ведет себя совершенно иначе — клеем пристает к содержимому пузыря. Тут же случается авария: пузырь рвется и выталкивает содержимое наружу, прижимая его к плотной мембране. Мы называем это лущением.

Так вышло и с Вилохвостом. На постамент посыпались части его тела вперемешку с обломками кресла. Волчник нагнулась и выудила из жуткой массы кусок лица. Больше всего он напоминал глиняный оттиск театральной маски, воплощающей страх, оттиск, который держали в печи, пока он не стал глянцевым.

— Ты поспешила, — посетовал Горчица, поднявшись со своего места. — Вилохвост мог рассказать нам больше.

Волчник ничуть не смутилась:

— Вилохвост рассказал все, что собирался. Вывод из стазиса он считал пустой угрозой. Единственным вариантом было рискнуть, что я и сделала.

— Мы потеряли пленного.

— У нас еще трое. Теперь можно показывать им пустую стазокамеру. Пусть видят, я не шутки шучу. — Она подняла кусок лица, словно победительница приз. — И на это пусть смотрят — наверняка узнают приятеля.

Волчник распинала останки Вилохвоста, чтобы не мешались под ногами, и шагнула ко второй камере. Вот ее рука легла на рычаг, чтобы снизить кратность сжатия времени до диапазона, в котором действует синхросок.