Таня Гроттер и ботинки кентавра - Дмитрий Емец Страница 59

– Три последних дня я скакал вдольберега, ускользая от солдат, и все время думал, от кого наши беды. Почему кентаврыстали рабами? Почему рухнула единая империя, маги которой владели всеми видамиволшебства? Отчего каждому из новых царств досталась в наследство одна какая-тостихия? По какой причине так расплодилась нежить в Варварских Лесах и ДикихЗемлях? Где ключ ко всем несчастьям этого мира? И только вчера вечером,вспомнив об ауре И-Вана, я кое в чем разобрался… А теперь и твоя аура,Шурасино. Она тоже многоцветна, и ты тоже не помнишь своего прошлого. И вотваши пути пересеклись.

– То есть во всех бедах этого миравиноваты мы? – осторожно спросил И-Ван.

– Нет. Все началось еще до вас. Вы лишьэхо тех событий, что случились задолго до вашего появления здесь. К тому же яуверен: нити ваших жизней ведут не в этот мир. В этом тайна вашей многоцветнойауры.

– А откуда мы тогда взялись?

– Я могу только предположить. Мы,кентавры, из поколения в поколение бережно храним предания кентавра Хирона,который мудрее всех нас, несмотря на свои пять букв…

«Я так и думал, что он скажет про пять букв.Они без этого подсчета не могут…» – с улыбкой подумал И-Ван и внезапно пересталулыбаться. Он сообразил, что у него самого в имени всего четыре буквы. А разтак, то какого мнения о нем Мардоний на самом деле?

– Кентавр Хирон пришел откуда-то извне,из мира, куда, как он говорил, ведет лишь одна дорога – узкая, как сердцевинапесочных часов. Он называл наш мир – миром-отражением. А иногдамиром-двойником. Но он же признавал, что он не менее реален, чем егособственный. А раз так, то оба мира возникли в одно вселенское мгновение и исчезнут,когда пробьет час, тоже в одно вселенское мгновение.

– Выходит, существуют два мира – наш иПараллельный? – спросил И-Ван.

– А почему нет? Парадокс Хирона, как мы,кентавры, его называем. Представь себе два громадных зеркала, повернутых друг кдругу. И вот между ними пролетает ласточка, пролетает очень быстро, потому чтоудирает от коршуна. Ласточка мелькает так быстро, что отражается только в одномзеркале. Второе почему-то опаздывает с отражением. Воможно, оно чутьотклонилось или причина в другом. Но самое интересное происходит потом, говорилХирон. Отражение ласточки в зеркале пытается исчезнуть, но прежде чем этопроисходит – второе зеркало ловит отражение первого зеркала. И начинаетсябесконечная игра – отражение отражения первого отражения…

– Угу… Буддийский монах спит, и емуснится, что он бабочка. Он просыпается и думает: теперь я всегда будусомневаться, кто я на самом деле. Возможно, я бабочка, которой снится, что онабуддийский монах, – со знанием дела сказал Шурасино, толком не понимая, почемуон это вспомнил. В мире Четырех Стихий явно не было буддийских монахов.

Мардоний серьезно и без удивления кивнул:

– Теперь перехожу к главному. К тому, чтооткрыло мне глаза на вашу истинную сущность. Как случилось, что вы были здесьпризнаны, получили имена и сумели быстро приспособиться? Да очень просто. ВПараллельном мире все имеют своих двойников. Их место вы и заняли.

– А они-то сами куда подевались? Почемумы с ними не встретились? – спросил И-Ван.

– Перетекая в другой мир, ты замещаешьсвоего двойника. Понимаешь? Нельзя оказаться в ином мире и не слиться с ним.Именно поэтому встретить своего двойника невозможно, потому что он и есть ты, аты он.

– То есть, переместившись сюда, мы ихубили? – поежившись, уточнил И-Ван.

Мардоний покачал головой:

– Сомневаюсь. Скорее, вы вытеснили их всвой мир. Между мирами должен быть баланс. В тот миг, когда что-то перешло измира I в мир II, – что-то равноценное и идентичное должно было обязательноперейти из мира II в мир I.

И-Ван с Шурасино переглянулись.

– Вообрази, как там в мире I тоскливобедному Шурасино. И какое у него там имя! Какой-нибудь Шура-сикс, –фыркнул И-Ван.

– То же самое можно сказать и про тебя.Ты там какой-нибудь Иванлякин в майке с дырами, – обиделся Шурасино.

И-Ван вздрогнул. Ему почудилось вдруг, чтоШурасино случайно потянул за какую-то нить в его памяти. Но за какую?

– Теперь самый важный вопрос: почему мысюда переместились? Что открыло нам дорогу в этот мир? – продолжалШурасино.

Мардоний цокнул копытом.

– Намочи браслет! – велел он вместоответа.

Шурасино, последнюю минуту ощущавший странныйзуд в запястье и даже легкое покалывание, поспешно опустил обмотанное тряпкойзапястье в воду.

– Ты думаешь, что это связано с… –начал он обеспокоенно.

Мардоний поспешно поднес палец к губам:

– Слушай, но не говори. Я не уверен, что оннас слышит, но если это так, твою речь он наверняка воспринимает лучше, чем мойголос. Браслет-то у тебя. Ты понимаешь?

– Да… Продолжай.

Вороной кентавр скрестил на груди руки:

– Я, кажется, догадываюсь, кто он. Или,точнее, кем он может оказаться. Однажды со мной случилась странная история.Тогда я был еще молод и не боролся за свободу кентавров, хотя в моем имени ужебыло вос…

Кентавр прервался и быстро взглянул на И-Вана.

– Еще одна улыбка, и я тебя лягну! –сердито проржал он.

– Не надо. Мелкая мстительность несвойственна восьми буквам. Особенно если эти восемь букв со временем желаютполучить девятую за спасение отечества, – сказал И-Ван.

– В любом случае, я тебя предупредил… Таквот, я был молод, глуп и, переправляясь через Стикс, не разведал брода. Насередине река подхватила меня и понесла. Стикс, он нравный, и, что бы там ниговорили, у него есть душа. Если Стикс не хочет кого-то отпускать, то неотпускает, пока не наиграется. Я никак не мог выбраться на берег и выбился изсил, но тут мне наудачу подвернулось бревно. Или я попался ему, как смотреть навещи. Бревно оцарапало мне круп и плечо, я же ухватился за него руками и неотпускал много часов, пока река несла нас. Наконец мы надоели Стиксу, и онвыбросил нас в Варварских Лесах на Диких Землях. Я выбрался на берег ипопрощался со Стиксом и своим бревном. Меня шатало. Я ужасно устал.

– Говорят, в Варварских Лесах полномертвяков! Земля там их не принимает, – заявил Шурасино.

Мардоний кивнул: