Дети змей, дети волков - Янина Волкова Страница 59

– На этот счет не тревожься, – Ренэйст останавливается на расстоянии вытянутой руки; если бы Исгерд смогла достать нож, то сумела бы вскрыть ей глотку. – Мое путешествие многому научило меня, и люди, которых я встретила, оставили на мне свой след. Что я и умею, так это решения принимать.

– И все же ты слишком юна, а твой будущий муж не сведущ в вопросах правления. Ганнар Покоритель мертв, Йорунн никогда к правлению близка не была. Вам обоим нужен наставник, который сумеет подсказать и направить.

– Неужто себя предложить хочешь, Исгерд ярл? – Ренэйст фыркает насмешливо, издевки и не скрывает. – Советчиков у нас будет более чем достаточно, и потому не нужно за нас волноваться. Лучше отправляйся на Три Сестры.

Они замолкают, и Исгерд дышит тяжело, едва сдерживая гнев. Да как смеет эта девчонка дерзить ей? Щенок, возомнивший себя взрослым волком! Убедить себя силится ярл в том, что нет в Ренэйст угрозы. Как только выйдет она замуж, как только попадет в мужскую власть, так сразу позабудет обо всем, что ныне в ее голове.

Только вот один раз она уже недооценила упрямую девчонку. Быть может, с самого начала следовало относиться к ней куда более серьезно.

– Подумалось мне вдруг, – в голосе Ренэйст нет искренности, лишь угроза скрытая, и Исгерд смотрит на нее, ожидая, что же она скажет, – что будущий супруг мой никогда не видел острова. Помнится, любила я проводить время на Трех Сестрах. Уверена, Хакон с удовольствием согласится полюбоваться красотами архипелага.

Сделав шаг, коснувшись плечом плеча Исгерд, Белолунная стискивает его своими пальцами, словно бы силясь сломать ярлу ключицу. Поморщившись, Исгерд сдерживается и лишь расправляет плечи, с холодным спокойствием принимая угрозу.

Нет, не угрозу. Объявление войны.

Губы Ренэйст едва ли не касаются ее уха, когда выдыхает она роковые слова:

– Подготовь для себя питье, которым опоила моего отца, и жди нас.

Кюна толкает ее рукой, вынуждая отойти от себя, и, окинув Исгерд холодным взглядом, направляется к выходу из Великого Чертога. Ярл ничего ей не отвечает. Она смотрит Ренэйст в спину и думает о том, что вскоре узнает, на что способна рассерженная волчица.

На пристани все почти готово к отплытию.

Шагая по причалу, рассматривает кюна корабли, по приказу ее собранные для плавания на юг. Последние приготовления идут, и солнцерожденные, пожелавшие вернуться домой, поднимаются на борт. К ее удивлению, многие решили остаться; Дом Солнца, да и сам север, уже куда роднее и ближе далекой родины. Ренэйст сделает все, что в ее силах, чтобы место это действительно стало им домом.

Люди приветствуют ее, и кюна отвечает им короткой улыбкой. Взглядом все ищет она Радомира и, найдя его у дальних кораблей, спешит к нему. И не верится даже, что вот-вот он оставит ее, вернется к родным берегам; в глубине души надеялась она, что остаться решит он, но чужой край ему не мил. Так будет лучше – сердце Радомира огнем пылает, и должен ведун быть под светом Южной Луны.

Подле него замечает Ренэйст Ньяла. Обсуждают они детали предстоящего плавания, и мысль о том, что необходимо им будет провести долгое время вместе на одном корабле, забавляет ее. Ньял замечает посестру первым, машет коротко рукой, подзывая подойти ближе, и улыбается радостно. Обернувшись, смотрит на нее Радомир, и видит Ренэйст, как губ его касается легкая улыбка.

С момента первой встречи оба они словно бы стали старше. Многое пройти пришлось, и ощущение того, что все окончено, тяготит душу.

Ренэйст обнимает его, прикрыв глаза, и произносит тихо:

– И не верится даже, что вы покидаете нас.

Радомир отмечает с усмешкой, аккуратно отстраняя ее от себя:

– Таков был наш уговор. Я помогаю тебе вернуться на север, а ты отпускаешь нас домой.

От слов его шрам на запястье ноет, напоминая о себе, о песчаном береге и крови, капли которой слизывали из-под их ног океанские волны. Словно бы до сих пор они там, на том берегу, и нет ничего, через что пришлось им пройти.

– Как видишь, Радомир, сын Святовита, слово свое я держу. К слову, что об отце твоем? Отправится ли он с вами?

На словах о Святовите Радомир морщит нос, отвернувшись на мгновение. Отвечает с неохотой:

– Святовит решил, что здесь нужен. Остался с теми, кто в Доме Солнца ныне.

Что же, быть может, то и предвидеть можно было. Говорить об этом Радомир не хочет, а Ренэйст и не настаивает.

Обойдя его, подходит Ренэйст к самому краю пристани, глядя на фьорд, раскинувшийся перед ними. Под ногами тихо лижет деревянные опоры холодная вода, и кюна снимает мешок с прахом брата, кажущимся еще теплым, со своего пояса. Стоящие позади нее Ньял и Радомир склоняют головы, когда, сняв красный шерстяной шнурок, развевает она прах Витарра над темными водами.

Старшего брата отдали пресной воде, а среднего – соленой.

Мешочек с остатками праха кидает она в воду, оставив в руках своих лишь заветный алый шнурок, крепко стиснув его в ладони. Она повяжет его на рукоять меча Витарра, дабы охранял он их даже после смерти.

Сделав глубокий вдох, чувствуя, как морозный морской воздух обжигает глотку, Ренэйст оборачивается, сцепив руки за спиной:

– Все приготовления окончены?

– Почти. Последние вещи догружаем – и готовы к отплытию.

– Ты уж береги их, Ньял. Лишь тебе я могу довериться.

Лис улыбается довольно, фыркнув, сдувая тем самым прядь рыжих волос с зеленых своих глаз.

– Да уж если морской змей на нашем пути не встретится, то и ладно плавание пройдет. Надеяться будем, что одной встречи с ведуном достаточно ему было.

В ответ на эти слова Радомир смотрит сурово и зло. Бьет кулаком крепкое плечо Ньяла, проворчав себе под нос:

– Смотри, как бы сам встречу с тем ведуном пережил. Нам долго путь вместе держать, и уж лучше тебе последовать примеру Ренэйст и быть полезным.

Смотрит она на него с удивлением, а следом смеется задорно, да так, что в уголках глаз слезы проступают. Стирает она их согнутым указательным пальцем, отсмеявшись, и отвечает, головой качая:

– Уж лучше не встретить вам на своем пути ситуаций, в которых Ньял оказаться полезным может. Пусть плаванье ваше пройдет спокойно. Как воротишься, так весточку мне направь, чтобы знала я, что вы целы.

Кивнув, Радомир оборачивается, глядя на корабль, на котором предстоит ему плыть. Видит Весну, что помогает детям устроиться удобнее, и тянет губы в легкой улыбке. Теперь, когда с ним она будет, уж точно останется цел. Не сводя с нее взгляда, нежности полного, думает Радомир о том, как сильно хочет вернуть ее скорее домой.

А следом – о том, что и другую солнцерожденную женщину воротить домой обещал.

– Я передам Мойре, что ты добралась до дома.

Мойра. Столь много случилось с возвращения на север, что и не думала Ренэйст о солнцерожденной вельве, живущей у верхушек самых высоких гор. Радомир обещал же, что придет за ней, и слово свое сдержать намерен. Тоска сжимает сердце ее, и находит в себе силы кюна лишь на то, чтобы кивнуть.