Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1 - Терри Гудкайнд Страница 58

– Она забрала шкатулку Одена.

Натан резко остановился и пристально посмотрел на нее.

– Что?

– Она украла ту шкатулку Одена, которая была у нас. Ту самую, которую приспешник этой ведьмы, Самюэль, выкрал у сестры Тови и которую впоследствии забрала Рэчел и принесла к нам. Мы полагали, что в Цитадели шкатулка будет в безопасности. А оказалось, что нет.

– Шкатулка исчезла? – Энн ухватила Ники за рукав. – У тебя есть хотя бы предположения, куда она могла с ней отправиться?

– Увы, никаких, – сказала Никки. – Надеюсь, вы двое можете дать нам хоть какие-то сведения об этой самой ведьме. Нам нужно найти ее. Все, что вы можете рассказать о ней, и неважно, сколь незначительным это покажется, вдруг оно сможет помочь. Нам нужно вернуть шкатулку.

– По крайней мере прежде, чем шкатулку похитили, Никки успела запустить силы Одена, – сказала Кара.

Ни Натан, ни Энн никогда раньше не выглядели настолько ошеломленными.

– Она сделала это? – прошептал Натан, не сводя взгляда с Кары, как будто в надежде, что мог неправильно расслышать ее, или, если услышал правильно, то предоставлял ей возможность хорошенько подумать над сказанным и отказаться от своих слов.

– Никки запустила в действие силы Одена, – сказала Кара.

Никки показалось, что морд-сит произнесла это с оттенком гордости – гордости за Никки.

– Ты обезумела! – закричала Энн, обращаясь к Никки; ее лицо стало ярко-красным. – Ты посмела назвать себя претендентом на силу Одена!

– Нет, произошло совсем не это, – сказала Кара, очередной раз привлекая внимание пророка и бывшей аббатисы. – Она назвала участником Ричарда.

Кара улыбнулась, лишь слегка, будто довольная тем, что сумела показать, что Никки соображает куда лучше, чем думали Натан и Энн. В то время как они оба стояли, будто пораженные громом.

Хотя ее деяние по сути было великим достижением, Никки не ощущала никакой гордости за подобное. Она была вынуждена сделать это от безысходности.

Стоя здесь, в этом коридоре огромного дворцового комплекса, остро осознавая взаимосвязанность того множества проблем, с которыми они столкнулись, Никки внезапно почувствовала себя истощенной, и совсем не оттого, что ее сила ослаблялась заклинанием, пронизывающим Народный Дворец. Помимо последних событий, начинало сказываться общее утомление. Так много предстояло сделать – и так мало оставалось времени.

И еще хуже то, что только у нее есть необходимые знания и способности, чтобы разобраться с большей частью свалившихся на них проблем. Кто, кроме нее, сможет научить Ричарда такому использованию магии Ущерба, какое необходимо для открывания шкатулок Одена? Больше никто не способен. И Никки ощущала ужасающую тяжесть подобной ответственности.

Бывали моменты, когда вся чудовищность грядущих сражений представала перед ней с совершеннейшей прозрачностью. И когда это происходило, мужество отказывало Никки. Временами она боялась, что вводит себя в заблуждение уверенностью в том, что они и в самом деле способны решить все стоящие перед ними монументальные проблемы.

Она припомнила, как, когда была еще маленькой девочкой, мать заставляла ее выходить с хлебом и кормить бедных, а еще позже брат Нарев из Братства Ордена пристыжал ее, склоняя к изнурительной работе помощи нуждающимся. Но сколько бы усилий она ни тратила на решение таких проблем, они, казалось, только росли, опережая ее возможности справляться с ними, привязывая ее еще крепче к рабскому труду для тех, кто находился в нужде. Ее учили тому, что поскольку у нее есть способности, то ее обязанность состоит именно в том, чтобы не обращать внимания на собственные желания и нужды и жертвовать своей жизнью ради желаний и нужд других. Их неумение или нежелание добиваться чего-то делало их ее хозяевами.

И сейчас в такие моменты, когда ей казалось, что настоящие их проблемы непреодолимы, она вновь ощущала себя ребенком, оказавшимся рабом всех этих проблем. В такие мрачные периоды неуверенности в себе она задумывалась: может, действительно сбросить ту мантию, которую сам Джегань набросил на ее плечи, назвав ее королевой рабов? Он не осознавал, насколько уместным на самом деле был этот титул.

В некотором смысле примерно так она и воспринимала свою роль в этой борьбе. Пока она знала, что их дело правое, то ей казалось бессмысленным задумываться, способны ли они победить, когда так много тех, кто выступает против них, кто стремится их сокрушить.

Иногда же перед лицом на вид непреодолимого Никки более всего хотелось просто сеть и от всего отказаться. В минуты откровений Ричард как-то признавался, что испытывал те же сомнения, что и она, и тем не менее она видела, что он медленно и с трудом, но все же продвигался вперед. И всякий раз, когда бы Никки ни почувствовала упадок сил, она думала о Ричарде и о том, каким упорным и неумолимым был он, и вновь заставляла себя собраться с духом, чтобы совершить во что бы то ни стало то, что позволит ему гордиться ею.

Она верила и боролась за их дело, но самому этому дело придавал определенную форму именно Ричард.

Они все нуждались в нем. Она не представляла, как они будут искать его и, если найдут, как вернут его обратно. И это все в предположении, что он еще жив.

Хотя мысль о смерти Ричарда относилась к тем, которые она отказывалась даже рассматривать, и потому отбрасывала саму подобную идею.

Энн схватила Никки за плечо, очень уверенно и крепко, отвлекая ее от мрачных мыслей.

– Ты привела в действие шкатулки Одена и назвала Ричарда участником?

Никки было не до того, чтобы обращать внимание на обвинительные интонации этого риторического вопроса, предвещающие возвращение к тому же спору, который она недавно уже вела с Зеддом.

– Именно так. У меня не было выбора. У Зедда сначала была точно такая же реакция, как и у тебя. Когда же я объяснила ему все, объяснила, почему была вынуждена так поступить, он тоже, когда успокоился, пришел к выводу, что, действительно, другого выхода просто не существует.

– А кто ты такая, что принимаешь подобные решения? – продолжала требовать ответов Энн.

Никки решила не опускаться до оскорблений и вместо этого удержала голос если не на почтительном тоне, то по крайней мере в рамках приличий.

– Ты и сама говорила, что только Ричард может вести нас на эту битву. Вы с Натаном ждали почти пять сотен лет, чтобы родился Ричард, и приложили все силы к тому, чтобы он получил необходимую подготовку. Вы сами устроили так, чтобы он получил «Книгу сочтенных теней», ради того чтобы мог вести эту борьбу. Вы, похоже, приняли уже массу решений за него, и еще до того момента, как я появилась здесь.

Сестры Тьмы уже привели в действие силы Одена. И едва ли мне нужно объяснять вам, какова их цель. Мы приближаемся к последней битве – к битве за саму жизнь. Ричард – тот самый, кто должен вести нас. И если ему предстоит достичь цели, он должен иметь возможность победить их. Вы дали ему всего лишь книгу. Я дала ему силу, оружие, необходимое для победы.