Сон разума - Андрей Ливадный Страница 58

Сознание молчало. Видимо, это и был тот самый Сон Разума, о котором так настойчиво толковал Ромель.

Андрей не понимал этой реальности и потому не мог воспринимать ее.

Нужно было примирить свой рассудок с данностью, поэтому Кречетов продолжал через силу смотреть на призрачную фигуру, и, как ни странно, по прошествии какого-то времени ему действительно стало легче. Оттого, что энергетический сгусток по-прежнему сохранял стабильность, Андрей понемногу начал успокаиваться, все четче осознавая, что перед ним скорее неразгаданное физическое явление, нежели плод воображения контуженого разума.

– Откуда ты знаешь, что я не могу воспринимать твой мир, Ромель? – спросил Андрей, нарушая затянувшуюся паузу.

– Я вижу, – ответил прежний шелестящий голос. – У тебя необычное тело. Твои мысли не здесь…

– Из-за того, что я ранен? – попробовал уточнить Кречетов, не понимая, что пытается втолковать ему карлик.

– Не плоть… – Дымка досадливо всколыхнулась. – Как я.

– Энергия?! – полуутвердительно предположил Андрей.

– Да. – Ему послышался облегченный вздох. – Могу я одеться? – спросил Ромель, которого явно угнетала демонстрация своего истинного обличья.

Андрей кивнул, запоздало извиняясь этим жестом. Его можно было понять – потрясение от увиденного еще не прошло, а последние слова Ромеля вновь требовали объяснений.

Через какое-то время Андрею пришлось с досадой признать, что его психика и разум не обладают такой степенью гибкости, чтобы однозначно и верно истолковывать скупые, почти всегда односложные фразы маленького существа…

– Объясни мне, Ромель… – Он вспомнил про сигарету, которая уже дотлела, обжигая пальцы, и прикурил от нее новую. – Объясни мне… – Кречетов запнулся, не в силах подобрать точной формулировки вопроса. – Как это произошло с тобой? – наконец произнес он.

– Был бой… – Карлик уже натянул свою хламиду, приняв прежний облик. – Я охранял госпожу, но она, занимая место в Круге, приказала мне не мешать… – Он говорил медленно и тихо, отрывая одно слово от другого долгими паузами, словно события далекого прошлого прокручивались перед ним, как медленно запущенное воспроизведение видеозаписи. – Я… пошел… увидел… – Он окончательно запнулся и начал озираться по сторонам…

– Зенитную установку? – негромко предположил Андрей, глубоко, до боли в рассеченном боку затягиваясь сигаретой.

– Да. – Карлик вскинул на него пронзительный взгляд двух голубых огоньков, светящихся под капюшоном. – Там… не было стрелка… Они приближались… Я сел, чтобы стрелять… Потом удар… Мне было… больно…

Спина Андрея холодела, покрываясь ледяным потом по мере того, как Ромель словно клещами вытаскивал из своей памяти смутные образы собственной смерти.

– Я посмотрел… на грудь… – сипло выдохнул карлик. – Там была дырка. Кровь… Я видел это сверху… Я должен был защищать госпожу… Я кинулся к ней, но мое тело осталось сидеть. Я был… и не был… – Он беспомощно задрожал. – Я видел бой… видел смерть, но я не мог… помочь… вмешаться… убить… – Слова выходили из него все медленнее, мучительнее, маленькое тело тряслось, словно его начали бить конвульсии…

– Хватит, Ромель!.. – Андрею казалось, что его голова разорвется от боли, которая нарастала по мере того, как он в унисон шелестящему голосу начинал испытывать всю гамму безысходных чувств, которые переживал карлик. – Я понял, – хрипло произнес он.

Дрожь отпустила.

Ромель весь как-то сгорбился, поник, а Андрей, забыв про раны и боль, смотрел на тлеющий огонек сигареты, и в его голове пульсировала лишь одна мысль: гиперсфера, изнанка космоса, энергетическая вселенная, Великое Ничто, где всякое материальное тело имеет свой незримый отпечаток…

Неужели не только планеты и звезды имеют это свойство – отражаться на единое энергетическое поле аномалии в виде проекции?!

По логике увиденного и услышанного выходило, что да, именно так, но почему тогда люди не ведали об этом, глубоко, скрупулезно изучая гиперсферу самыми чуткими, совершенными приборами?!

Десятый энергоуровень… – нашептывало подсознание. – Сердце аномалии, где все линии напряжения сливаются воедино, здесь энергетика концентрируется, приобретая масштаб измеряемых величин…

– Что удержало тебя в таком виде? – внезапно для Ромеля спросил Андрей.

– Не знаю… – тихо ответил карлик. – Я ждал… Я не выполнил свой долг… Я не смог защитить ее…

– Свою хозяйку?

– Госпожу, – резко, неприязненно поправил его Ромель. – Я был воином. Свободным воином, а не рабом.

– Извини.

– Я ждал… – не обращая внимания на принесенные Андреем извинения, продолжал говорить Ромель, вновь понизив свой голос до звука, схожего с шелестом травы на ветру. – Я потерял разум… Я ходил… Искал… Я ухаживал за орудием и за собой…

– Сколько прошло времени?

– Не знаю… Очень много…

– Скажи, каждое существо в твоем мире имеет подобное тело? – Андрей имел в виду энергетический сгусток, в структуре которого на протяжении изрядного отрезка времени продолжала существовать информационная матрица, отражающая разум Ромеля.

Карлик присел на корточки. Похоже, что он задумался, вспоминая что-то.

– Госпожа объясняла мне… – наконец произнес он. Андрей не мог не заметить, что по мере их диалога фразы Ромеля становились все более длинными и осмысленными, словно он медленно выходил из ступора многовекового забвения. – Каждый предмет… даже не живой… имеет свой отпечаток… – Он взял своими маленькими псевдоруками холодный клинок и посмотрел на него горящим взором, так что блики внезапно отразились на лезвии. – Он тоже имеет его…

– Чем тогда отличается моя проекция от проекции клинка? – интуитивно спросил Андрей.

Вопрос был точен. Настолько точен, что по телу маленького существа пробежала плавная судорога.

– Госпожа объясняла… Мертвый предмет имеет только тело. Дерево имеет только тело. Зверь имеет тело… Когда-то и человек имел только тело. Потом у него стал расти мозг. Он излучает энергию. У тела появился второй… – Карлик мучительно посмотрел на Кречетова, видимо не в силах припомнить какого-то слова.

– Компонент? – осторожно подсказал ему Андрей.

– Да!.. – энергично кивнул Ромель. – Разум… Потом к нему спустя много времени добавилось третье – душа.

– Это происходило здесь? – попытался уточнить Андрей и неожиданно для себя получил однозначный ясный ответ:

– Нет… Земля…

– Ты говоришь об эволюции человека на Земле?

Ромель неопределенно пожал плечами.

– Не помню… – признался он. – Так говорила госпожа.

Кречетов глубоко задумался.

Все услышанное трудно укладывалось в голове, но Андрей, не заметив момента разительной перемены, уже начал воспринимать этот мир вкупе с его странными, выходящими за рамки привычного явлениями.