Гаэльская волчица - Анри Лёвенбрюк Страница 58

— Братья, будь Фелим предателем, он не привел бы к нам эту девочку. Он выступал не против вашего решения, но против метода и…

— Довольно! — оборвал его Айлин. — Друид не говорит перед Советом, если его об этом не просят! И уж тем более во время голосования — чтобы не повлиять на мнение голосующих.

«Но ведь не проголосовали только мы с Киараном! Я уже ни на кого не могу повлиять, я всего лишь оправдываюсь! Айлин снова готов на все, чтобы добиться своего. Тем хуже. Я хотя бы попытался».

— За изгнание Фелима проголосовало большинство, два голоса подано против, что и будет занесено в книгу Совета, — торжественно объявил Айлин, наградив молодого друида ледяным взглядом. — По нашему закону Фелима будет судить Совет, то есть ему грозит смерть или — в лучшем случае — уничтожение его силы в маните Саарана. Следовательно, мы должны найти его, а поскольку велика вероятность, что предатель сопровождает девочку, которую мы тоже ищем, я предлагаю послать троих друидов с их магистражами по следу беглецов: так мы будем уверены, что их найдут и привезут назад. Я предлагаю кандидатуры Шехана, Тиернана и Аэнгуса. Решение за вами, братья…

Против на сей раз оказался только Фингин.

— Что касается туатаннов, теперь, когда Бизань, Сарр и Галатия согласились с нашим решением, я отправлюсь в Филиден, на переговоры с Сарканом, вождем туатаннских племен. На сегодня все, пусть трое наших братьев сегодня же вечером отправятся в путь вместе с магистражами.

Друиды поднялись и с каменными лицами покинули зал. Всем казалось, что Совет впервые не сумел остаться хозяином положения, как будто какая-то злая сила обыграла их. События ускорялись, и это одновременно поражало и устрашало. В воздухе запахло переменами — неожиданными и разрушительными.

Айлин покинул зал последним. Он сидел, погрузившись в свои мысли, не замечая ничего вокруг и не отвечая на прощальные слова братьев. Сгорбившись и понурив голову, он вернулся в свои покои, где его, как всегда, ждал архивариус.

— Эрнан, в юном Фингине есть нечто значительное, вы не находите? Он просто блистателен!

Архивариус ничего не ответил. Он смотрел на Архидруида, который в задумчивости расхаживал по комнате. Это вошло в привычку: они встречались каждый вечер, и Архидруид говорил, говорил не переставая. Время от времени он задавал вопросы, которые не требовали ответа, — и Эрнан не отвечал. Он терпеливо ждал, когда Айлин выскажется и успокоится, а уходя, изрекал какую-нибудь убийственную фразу, над которой старик мог размышлять до следующего утра. Таков был дружеский ритуал, помогавший Айлину справиться с грузом забот.

— Я, знаете ли, нахожу, что он очень похож на меня в молодости. Такой же упрямый и такой же храбрый. В эти годы думают сердцем, каким бы блестящим ни был ум. А ум и правда блестящ! Вы заметили, как внимательно он слушал все, что мы говорили? Он живет среди нас всего семь лет, а уже владеет истинным мастерством друида лучше всех этих болванов. Я говорю об истине и о том, как на нее посмотреть. Чтобы убедить другого в своей правоте, знание истины, конечно, необходимо, но лишь в качестве довода — важнее всего то, как высказать это знание! Этого молодого человека не проведешь — он сразу схватывает суть. Поверьте мне, из него выйдет редкостный Архидруид. Самое печальное в судьбе Архидруида — то, что ему не суждено увидеть преемника на своем месте. Как бы я хотел дожить до того дня, когда Фингин станет Архидруидом… Как отважно он защищал свое мнение, объясняя, почему не захотел присоединиться к большинству! Я даже испугался на мгновение, что негодник заставит меня сорваться! Подобного со мной давно не случалось, но, знаете, дорогой Эрнан, мне это доставило некоторое удовольствие. Да, Фингин — прекрасный друид. Теперь, когда Фелим ушел, а Аодх мертв, он — последний член Совета, заслуживающий моего уважения, — не считая вас, конечно, дорогой друг! Да-да, я знаю, что вы думаете. Что Аодх погиб по моей вине и что я только что поставил Фелима в чертовски безвыходное положение. Но вы не знаете истины во всей ее полноте, добрый мой друг. А тут дело опять-таки в том, как посмотреть.

Впервые монолог Архидруида задел Эрнана за живое — он даже поднял голову и исподлобья взглянул на старика.

— Аодх погиб, потому что был слишком честолюбив и жаждал моего поражения, Эрнан. И теперь я должен признать, что проиграл. Я не думал, что он зайдет так далеко. Я скорблю о его гибели, хотя сознательно подталкивал его к совершению ошибки… чтобы защитить! Он был слишком горд! Я виноват, очень виноват, надеюсь только, что не повторяю той же ошибки с Фелимом. Он тоже редкостный друид. Возможно, лучший из нас.

Эрнан не сдержался. Много лет он молчал, не позволяя себе высказаться, но в этот раз поддался искушению и прервал монолог Архидруида:

— Так зачем же вы изгнали его, почему заставили совершить ошибку?

Айлин остановился. Вид у него был потрясенный, он долго молчал, глядя в лицо Эрнану, а потом воскликнул:

— Вы разве не понимаете? Эрнан! Все это время вы принимали меня за палача, так? — Вид у старика был оскорбленный.

— Архидруид, я… я не знаю. Я не понимаю, зачем вы заставили нас осудить человека, которым так восхищаетесь…

— Подумайте о будущем, Эрнан, подумайте о будущем! Разница между Великим Друидом и обычным человеком проста: люди радуются, негодуют, осуждают и сочувствуют, а друиды ищут выход! Вот чему я вас всегда учил, клянусь Мойрой! Речь не о том, чтобы наказать Фелима за его поступок, следует найти наилучшее решение, чтобы помочь ему в будущем!

— Но согласитесь, что смерть Аодха ставит такой подход под сомнение…

Эрнан тут же пожалел о своих словах, но Архидруид, казалось, не заметил иронии.

— Я извлеку из этого урок, дорогой архивариус, даже в моем возрасте нужно учиться!

— Но чем изгнание поможет Фелиму?

— На самом деле это вовсе не изгнание, я намеренно вынудил его бежать вместе с девочкой, Эрнан. Изгнание — это всего лишь обряд, для Совета.

— Но почему вы так поступили?

— Да потому, что она — Самильданах, разумеется! — воскликнул Архидруид, усаживаясь за свой стол.

Архивариус не сдержал возгласа изумления:

— Но как?!

— Вы ничего не поняли, друг мой. Мы беседуем каждый вечер, и я надеялся, что вы догадались о причинах моего выбора… Алеа — Самильданах, тут не может быть сомнений, и это, безусловно, худшая новость за всю историю Совета. Потому что она знаменует наш конец. Скоро друидов не станет, Эрнан. Ни друидов, ни Совета, ни Самильданаха.

— Я думал, женщина не может быть Самильданахом!

— Но это случилось. И сказано: ее приход означает конец саймана!

— Я… Я по-прежнему не понимаю, зачем вы так поступили с Фелимом, Архидруид, даже если малышка действительно Самильданах.

— Чтобы он был свободен, Эрнан. Свободен от Совета и остальных друидов, свободен от вас и от меня. Я хотел, чтобы он сопровождал девочку и помог исполниться предначертанию судьбы. Мне казалось, это так очевидно…