Стальные сны - Глен Кук Страница 58

Костоправ взглянул на облака, скользящие по небу с востока, со стороны моря. В них не было ничего особенного, однако, разглядывая их движение, он вдруг испытал нечто вроде озарения. Ах ты, сука хитрая! Он понял, что она затевала.

Там, за Мейном, Госпожа дралась с Тенекрутом, но в сезон дождей переправа через Мейн становилась невозможной. Игра будет продолжаться до тех пор, пока Госпожа уже не сможет вернуться из-за реки. Сезон дождей уже скоро. В лучшем случае у нее в запасе два месяца. И тогда Госпожа окажется в ловушке, один на один с Хозяином Теней. А у Душелова будет пять месяцев, чтобы утвердиться здесь, не опасаясь вмешательства. Если только кто-нибудь случайно не узнает, что она не та, за кого себя выдает. Ее вороны будут следить за дорогами, ведущими на север, перехватывая посланцев Госпожи.

Сука! Сука с черной душой! Принц, взглянув на него, нахмурился. Заметил его смятение. Но его внимание было слишком занято собеседницей.

– Может, когда-нибудь мы сможем снова пообедать в саду.

– Это было бы чудесно. Однако теперь угощать буду я.

Принц слегка улыбнулся:

– Если только вам позволят. После того раза.

– Не я была инициатором.

О чем это они? Было какое-то происшествие с Госпожой? В каком таком саду? Душелов многое утаивала. Она говорила только то, от чего ныло его сердце.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд и заметил притаившегося в тени Копченого. Лицо колдуна было искажено ненавистью. Выражение исчезло, как только тот понял, что его заметили. Задрожав, Копченый скрылся.

Вслед за ним отправились вороны. Конечно. Куда бы Копченый ни направлял свои стопы – за ним повсюду следили. Душелов располагала полной информацией о нем. Душелов спросила:

– А мои апартаменты готовы? Дорога была долгой, мы все в пыли. Мне необходимо часа два, чтобы снова принять человеческий облик.

– Еще не совсем готовы, но вы уже можете воспользоваться ими. Вы хотите, чтобы я распорядился насчет ваших лошадей? Нужна ли вам еще какая-нибудь помощь?

– Да. Конечно. Очень любезно с вашей стороны. – Она состроила ему глазки. Принц покраснел, – Я хотела бы видеть кое-кого. – Она назвала несколько имен, незнакомых Костоправу. – Пошлите их в мои апартаменты. Рам развлечет их, пока я займусь своим туалетом.

– Конечно. – Принц, позвав слуг, отправил их с поручением привести тех, чьи имена прозвучали.

Душелов подала ему знак, и Костоправ спешился и передал своего коня людям принца. Принц пошел впереди, за ним – Душелов, последним – Костоправ. Вороны собрали немало информации – надо отдать им должное. Все идет у нее как по маслу, угрюмо подумал он.

Уже в апартаментах он понял, почему его называли Рамом, а не Освободителем. Он посмотрел в зеркало. И увидел в нем не себя, а огромного, темного шадарита, волосатого как горилла.

Она заколдовала его.

Люди, которых хотела видеть Душелов, принадлежали явно к низшей касте. Тощие как прутья, маленькие и суетливые, они избегали его взгляда. Когда он представлялся им, все они нараспев прибавляли что-то непонятным ему, Костоправу, речитативом. Почтительные обращения, упомянутые ими, его сильно озадачили. Дщерь Ночи? Что имеется в виду? Слишком много всего происходило одновременно, а у него не было возможности ни узнать, ни контролировать ход этих событий.

Душелов сказала этим людям:

– Я хочу, чтобы вы следили за колдуном Копченым. По крайней мере двое из вас не должны упускать его из виду. Особенно меня интересует, бывает ли он на улице Погасших Огней. Если он направится туда, преградите ему путь. Каким угодно способом. Хотя сомневаюсь, что ему не терпится отправиться на тот свет.

Они все время теребили разноцветные лоскутки, пришпиленные к их набедренным повязкам. Один из них сказал:

– Будет все, как вы пожелаете, Госпожа.

– Конечно. Займитесь этим. Найдите его. И не спускайте с него глаз. Он опасен.

Люди поспешили прочь. Им явно хотелось скрыться с ее глаз.

– Они боятся тебя, – заметил Костоправ. Дар речи вернулся, как только они остались одни.

– Естественно. Они думают, что я – дочь их богини. Почему бы тебе не умыться? От тебя разит за версту. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли чистую одежду.

За весь этот день мытье и чистая одежда были единственной радостью.