Небо после бури - Саба Тахир Страница 58

К счастью, центурион, который вел в Блэклифе занятия по риторике, заставил нас изучать этот язык, потому что от него произошли садейский и старорейский, язык Книжников. И сейчас я благодарю судьбу за то, что придурок обожал все это старье. Сосредоточившись, я разбираю обрывки разговора:

– …не можешь идти на войну, тебе необходимо сначала полностью выздороветь. Нет ничего почетного в том, чтобы погибнуть по собственной глупости…

– …принесите горячей воды и листьев дерева ним, быстрее…

– …скоро прибудет. Он сражается, чтобы навсегда избавить нас от этих поганых Книжников.

Голоса становятся тише. Итак, я наткнулся на госпиталь или это нечто вроде полевого лазарета. Но для кого? Неужели джинны болеют? За время, проведенное в обществе Шэвы, я ни разу не замечал, чтобы она хотя бы чихнула.

Я делаю еще шаг к воротам, и в этот момент прямо с неба на мостовую шлепаются две фигуры. Они приземляются всего в нескольких шагах от меня.

Одна из них – это Амбер, сейчас она в форме тени с неизменной глефой в руке. Второй – Талис, смуглый темноглазый джинн, который всюду сопровождает ее.

Амбер неловко приземляется – ее тело, полыхнув, снова гаснет, и с него сыплется пепел. Я удивлен. Две недели назад она чуть не прикончила меня, а сейчас выглядит беспомощной.

– Сурфрааз!

На крик Талиса из ворот лазарета выскакивает еще один джинн с невероятно бледной кожей, острым подбородком и черными волосами.

– Я же тебе говорил: не позволяй ей сражаться! – восклицает Сурфрааз. – А теперь посмотри на нее…

– Сам попробуй запретить что-нибудь Амбер, – ворчит Талис, который и сам с трудом стоит на ногах. Вдвоем с Сурфаазом они волокут Амбер обратно. – Она угасла слишком быстро, – объясняет Талис. – На этот раз нужно, чтобы она не приходила в сознание пару дней, иначе…

Они уходят, и больше я ничего не слышу. Любопытство побуждает меня подойти еще ближе, но так рисковать нельзя. Поэтому, прижимаясь к стене, я возвращаюсь той же дорогой. Город огромен, и если в нем есть одна больница, найдется и другая.

– Кто ты такой?

Голос доносится от двери дома, мимо которого я только что прошел. Женщина-джинн с интересом, без обычной враждебности, разглядывает меня. Она наклоняет голову набок, водопад рыжих волос струится по ее плечам.

– От тебя странно пахнет. – Она принюхивается, но не смотрит мне прямо в глаза, и только сейчас я понимаю, что она или слепая, или совсем плохо видит. – Да, очень странно…

Я делаю шаг назад, но она молниеносно хватает меня за запястье, и злобное шипение вырывается из ее горла.

– Человек! – пронзительно кричит она. – Чужак!

Я выдергиваю руку и ухожу с ветром. Разумеется, это не помогает мне оторваться от джиннов – меньше чем через минуту враги настигают меня, их пальцы тянутся ко мне, царапая плечи и спину. «Узурпатор!» – кричат они, и вместо шести голосов я слышу десятки, сотни, повторяющие одно и то же слово. Эхо разносится среди домов, и мне кажется, что сам Город Джиннов преследует меня.

Один вцепляется в мою руку, и языки огня лижут кожу. Магия Маута не успевает вовремя защитить меня. Рука взрывается дикой болью, и я падаю за землю у границы Города Джиннов. Вокруг простирается плоская открытая равнина, вдалеке невысокий холм. На его вершине – роща-тюрьма. До нее добрая четверть мили, но я надеюсь, что туда джинны за мной не сунутся. Они ненавидят эту рощу.

Однако, поднявшись на ноги, я обнаруживаю, что преследователи мои ушли.

Кроме одного.

Талис небрежно держит кинжал из серрийской стали. Сталь не причиняет ему вреда, и он знает, как обращаться с клинком. Он с любопытством наблюдает за мной – так смотрят на бродячую собаку, которая вряд ли набросится.

Я обращаюсь к магии Маута, чтобы создать себе «щит», но магия откликается как-то вяло, словно не может решить, «просыпаться» ей или нет. Джинн приближается, и я отступаю. Я его не боюсь, но я не идиот. Меня можно ранить. Я могу истечь кровью, умереть. И Талису об этом прекрасно известно.

– Магия нашего отца слабеет. – Талис обходит меня, оценивая мою силу. – Маут занят битвой с Мехерьей, и я боюсь, что проиграет Маут.

– Маут – это Смерть. Для живущих смерть – единственное, в чем можно быть уверенным на этой земле. Смерть нельзя победить.

– Ты ошибаешься, – возражает Талис. – Существует много вещей более могущественных, чем смерть. Твой народ постоянно говорит о них в своих песнях, балладах и стихах.

– Любовь, – отвечаю я. – Надежда. Память.

– Горе. Отчаяние. Гнев. – Талис еще некоторое время изучает меня, потом отбрасывает клинок. – Не бойся, Ловец Душ. Я избавился от своих братьев с помощью магии. Сейчас джинны ищут тебя на другом конце города.

– Что тебе нужно? Вряд ли ты отправил их на поиски фальшивого Ловца Душ только из расположения ко мне.

– Поговорить с тобой, – отвечает джинн. – Откровенно и без ненависти.

Я молчу, и он разводит руками.

– Если бы я хотел причинить тебе вред, я сделал бы это в городе, где ты подслушивал наш разговор. За оградой находились дюжины джиннов, и все они с радостью увидели бы, как ты умираешь.

– Дюжины джиннов, которые почти лишились своей магии, ведь так?

Талис застывает. Интересно.

– Что ты делал в Шер Джиннаат, Ловец Душ? – спрашивает он.

Шер Джиннаат. На их языке это означает «Город Джиннов».

– Князь Тьмы крадет души умерших для того, чтобы вернуть джиннами магические способности? – в лоб спрашиваю я, надеясь застать Талиса врасплох.

Однако в его взгляде сквозит недоумение, скорее он удивлен. Возможно, я не попал в цель, но мои слова задели его за живое.

– Ты ответишь на мои вопросы, – предлагаю я, – а я отвечу на твои. Откровенный разговор, как ты и хотел.

– Вот как: человек готов заключить сделку с существом из мира духов, как в историях ваших кеханни. – Талис смеется. И его смех звучит не угрожающе, а добродушно и немного грустно. – Очень хорошо, Ловец Душ. Вопрос на вопрос. Ты отвечаешь первым. Зачем ты пришел сюда?

В Блэклифе нас тренировали, как вести себя на допросе, и я слышу голос Коменданта: «В случае необходимости отвечать максимально коротко, в то же время создавая у противника иллюзию сотрудничества».

– Разведка, – говорю я.

– И что же ты узнал, Бану аль-Маут? – продолжает джинн. – Что мы не так сильны, как ты боялся? Что твоим драгоценным смертным ничто не угрожает?

– Отвечая на твой второй и третий вопрос, – говорю я, чтобы он не подумал, будто я не считаю, – я узнал, что война дается вам нелегко, но вы все же представляете угрозу. Что касается четвертого вопроса, люди не являются для меня чем-то ценным. Больше нет. Для меня важны только Земли Ожидания и призраки.