Простая смертная #2 - Екатерина Оленева Страница 58

Я чувствовала себя механизмом, у которого вот-вот закончится завод, и он просто встанет. Такое ощущение было знакомо в далёкой юности, после сдачи спортивных нормативов. В том, далёком и кажущимся отсюда ненастоящим, словно выветрившийся сон, мире, я не была поклонницей спорта и зачастую, грешна, прогуливала уроки физкультуры. А «зачёт» нужен был позарез, поскольку все остальные оценки, хоть на красный диплом я и не тянула, были высокими. «Неуд» по физкультуре никак не вписывался в общую картину.

И вот тогда, на уроках ненавистной «физ-ры» я впервые постигла смысл слов «любой ценой». Не важно, как сильно сбивается дыхание и что воздух отказывается проходить сквозь саднящую гортань и грозит разорвать грудную клетку; не важно, что сердце стремится вырваться из груди; неважно, как ноют руки и ломит логову и пересохло во рту – главное добежать до заветной черты, дойти до финиша любой ценой.

И вот дистанция позади, согнувшись пополам ты ловишь ртом воздух, хрипишь, словно последний вдох близок. Жжение в мышцах из-за окисления ткани молочной кислотой и холод на коже, покрытой липким потом – вот всё, что ты чувствуешь. Ни удовлетворения, ни сожаления, ни мыслей… разум уступает место телесным ощущениям.

Паря сверху над охваченным пожаром и колокольным городом, между чёрным дымом и серыми облаками я чувствовала себя так, словно только что пробежала кросс. Ни мыслей, ни желаний.

Впрочем, мысль об Атайроне и Ангэе давала искру, но мозг отказывался следовать за ним. Страшно было думать о них. С одной стороны, если уж со мной ничего не случилось на Молнии, то что могло быть с Атайроном, чей дракон был почти вдвое крупнее и сильнее моего? К тому же, он опытные воин и колдун, в отличие от меня.

Но с другой стороны из сердца моего так никуда и не делась боль об Эвиле. Разве можно было подумать, что он потерпит поражение? Что он погибнет?

Сверху надо мной тенью заслонило и без того тусклое солнце. Это мог быть только дракон! Молния приветственно заверещала – звук был чем-то средним между голосом птицы (если только можно представить себе очень большую птицу, размером с чудовище) и добродушным порыкиванием. Облегчение и надежда, вспыхнувшие в моём сердце при мысли о том, что это Атайрон, вмиг улетучились. На Алой Ведьме вокруг меня сделала круг Хатериман и устремилась через гавань вперёд, к Цитадели, явно приглашая следовать за собой.

Долго не колеблясь, я пустила Молнию за ней. Конечно, Хатериман никогда не была и вряд ли станет мне другом, но шансов на то, что любимая свекровка решит сжить меня со свету, отдав в руки мятежникам казались равными нулю.

Пространство, отделяющее безопасное высокое небо от Драконьего Логова, сократилось куда быстрее, чем мне хотелось. Пришло время задавать вопросы и получать ответы.

Хатериман, как всегда, с ног до головы была облита красным пламенеющим шёлком, с которым удивительно гармонично смотрелись чёрные косы, выбившиеся из-под покрывала и неживые, холодные чёрным глаза.

– Что с моим мужем и сыном? – спросила я её, хватая за руку, как только представилась возможность, то есть мы оказались в пределах слышимости друг друга.

Смерив меня насмешливым взглядом, выразительно и без слов прокомментировав «мужем», – слово, которое, право же, совершенно непроизвольно, непредумышленно сорвалось с моих губ, потому что в глубине души именно так Атайрона я и воспринимала, – вслух, между тем Хатериман произнесла:

– Оба живы. Вернулись в замок.

Вот так! Без лишних слов, предисловий и описаний – но суть облегчающе ясна. Большего мне не надо!

– Мы уже в безопасности, надеюсь?..

– Атайрон разослал письма главарям мятежников с требованием в течении часа явиться во дворец для переговоров. С того времени должно было пройти не больше получаса, пока я летала за тобой.

– Вы так быстро меня нашли?

Уже договаривая фразу, до того, как очередная насмешка вспыхнула в глубине её чёрных зрачков, я поняла, что сказала глупость.

– Это было не трудно, – хмыкнула она в отчет.

– Что будет, если мятежники не подчинятся?

– Мы поднимем драконов и полетим к их родовым замкам и не оставим камня на камне. Тем временем у простого люда будет время, чтобы скрыться и сделать запасы. А потом мы вернёмся и сравняем с землёй город.

Её спокойный голос звучал ровно, словно мне рассказывали сказку. А у меня перед глазами вспыхивали картины бегущих сквозь пламя и объятых пламенем людей. Хотелось верить, что все они виновны, но теперь, когда запал боя проходил, голос совести звенел, почти как набат вдалеке – так ли это было? Когда бьёшь сверху, так легко промахнуться и так тяжело виновного отличить от невинного.

– Но ведь всерьёз до этого не дойдёт, правда?

И снова её бровь высокомерно заломилась вверх:

– Будем надеятсья. Но исключать этого нельзя.

– Мы уничтожим собственную столицу?

– Если потребуется. Но это, естественно, крайний случай.

– Но как мы будем править людьми, которые видят в нас лишь врагов и палачей?

– А как мы будет править, став мёртвыми? У людей есть шанс спастись.

– Но если бунтовщики не захотят нам сдаться?

– У тех, кто им подчиняется всё равно остаётся шанс их сдать. Связанными и тёпленькими. Если они этого не сделает, пусть разделял судьбу тех, за кем пошли.

– А предателей мы оставим в живых?

– Конечно. Иначе никто в следующий раз не станет предавать своих лордов в надежде на помилование.

– И мы будем им верить в дальнейшем?

– Только в том случае, если они докажут, что достойны нашего доверия.

Да, времена меняются и отношения – тоже. Вчерашний враг никогда не станет другом, но вот ценным союзником, с которым вас связывает общность интересов, целей и устремлений – вполне.

Стоило нам выйти в широкий ход, ведущий их Драконьего Логова, как я увидела Атайрона. Он был верхом на чёрном коне, в окружении верных стражников. Лицо его было сосредоточенным и жёстким, но при виде меня, на миг застывшей в проходе, по его невозмутимому лицу словно прошла трещина и весь сквозь невозмутимую маску властелина и повелителя проступили человеческие чувства:

– Анжелика! – соскочив с коня, он протянул ко мне руки, и я бросилась в его объятия.

Казалось, что с момента нашего расставания прошло не несколько часов, а дни и недели.

– Матушка, – склонил он голову при виде Хатериман.

– Надеюсь, я оправдала ваши надежды? – с улыбкой спросила я. – К моей работе нет нареканий?

– Ты – жива! – проговорил он, расцепляя кольцо объятий и отстраняя от себя на миг.

– Главное, что все мы живы, – подвела черту Хатериман.

– Мой сын?..