Навия. Западня - Елена Булганова Страница 58

– Понял, – хмыкнул хирург. – В него попали из гиперболоида инженера Гарина. Не слыхали о таком? – Это он увидел мое вытянувшееся лицо. – Тогда, значит, рубанули световым мечом. Ну не знаю я, что может причинить человеку такие повреждения, если рядом, как вы уверяете, никого не было!

Я примолкла и съежилась на стуле.

– Ладно, пусть полиция разбирается, – успокоился разом и махнул рукой старик. – А что насчет его родных, тоже ничего не припомнили?

– Я никого из них не знаю. Он новенький и совсем недавно в нашем классе. Ой, но при нем же наверняка был телефон, нужно просто кому-нибудь позвонить! – возликовала я от собственной сообразительности.

Тут старик жестом фокусника вытащил из-под бумаг уже знакомый планшет, поводил им перед моим носом:

– Думаете, не догадались? Только номер не прошел.

Я поморгала, стараясь понять, кто из нас не совсем в форме.

– Какой номер не прошел? А другие номера?

– О господи. – Врач выразительно закатил старческие бледные глаза. – Глядите.

Включил и сунул мне под нос. Там был один-единственный номер – мой. И моя фотка, мне незнакомая. И буква «Д» как контакт.

– Звонить не стали, фотография вполне соответствует оригиналу, – скупо улыбнулся хирург.

– И больше ничего нет? Исходящие?

– Нет. – Он встал и громко хрустнул суставами. – Ладно, теперь по домам, и вы, и я.

Я медлила, и он скосил на меня сердитый взгляд:

– Юная особа, у меня плановая операция в девять утра.

– А как же Артур?

– Ваш Артур в реанимации и пробудет там… не скажу сколько. Вы ведь не ждали, что он после всего приключившегося проводит вас до дома?

– Нет конечно. Но когда он станет приходить в себя, мне разве не нужно быть рядом? Я имею в виду, он ведь не разговаривает.

Старик удивленно нахмурился.

– В смысле у него какие-то проблемы с горлом. Обычно он набирает на планшете, но пока ведь не сможет, наверно?

– Хорошо, а вы тут с какого бока? Владеете языком жестов?

Я мотнула головой, злясь на собственную глупость. Не пояснять же, что со мной единственной он как раз говорит.

– Слушайте, как вас там зовут… – Кажется, хирург потерял терпение.

– Дана.

– Отправляйтесь домой, Дана. Для парня, о котором вы практически ничего не знаете, вы и так сделали предостаточно. И поверьте, голос – это сейчас его наименьшая проблема. Все, на выход!

Я с независимым видом покинула кабинет, спустилась в приемный покой, прошла мимо дремлющей на посту вахтерши. Вызывать такси не было сил, но я помнила, что стоянка совсем рядом, за шлагбаумом. На заплетающихся ногах добрела туда и забралась в первую же машину, за окнами которой угадывался шофер.

Ехали мы в полном молчании, но пару раз в зеркале я поймала на себе сочувственный взгляд немолодого водителя – конечно, я ведь ехала из больницы в четыре часа утра. К тому же мое лицо выражало неподдельное страдание – это я тайком щипала кисти рук и выкручивала пальцы, иначе заснула бы моментально. И все равно разок отключилась, но тут как раз водитель сказал:

– Приехали. Хочешь, дочка, провожу тебя до квартиры?

– Не нужно, у нас тут спокойно, и двор закрывается на ночь. – Я отдала ему деньги и с облегчением вынырнула в ночную влажную прохладу.

Пока я открывала калитку, шофер медлил, наверно, хотел убедиться, что никто подозрительный не шмыгнет за мной следом. Калитка пискнула, запираясь за мной, я помахала водителю рукой, и такси исчезло за углом. Закинув голову, посмотрела на свои окна: конечно, темные. Во всем нашем огромном доме горело не больше десяти окошек. Ну все, сейчас дойти до квартиры, потом до дивана, и крепкий сон, пусть даже в куртке и в обуви. А может, получится скинуть на ходу.

И вдруг, когда я уже поднялась на три ступеньки к двери парадного и готовилась разбудить домофон, что-то произошло. Что-то взорвалось внутри моей бедной головы, словно прорвало плотину, и меня от пальцев ног до макушки затопили волны тошнотворного ужаса. Я отдернула руку от домофона с коротким криком, как будто на его месте обнаружила отрубленную голову с выпученными мертвыми глазами. И едва не свалилась с порога, пролетев все три ступеньки в обратном порядке одним рекордным прыжком.

– Кны-ыш! – прохрипела я, до предела втягивая в себя воздух, поскольку желудок дергался в спазмах, а его содержимое подпирало горло. – Ты что делаешь? За что?

В том, что ужас внушает мне Артур, я ничуть не сомневалась. Сама я паническими атаками никогда не страдала, да и не бывает таких мощных атак на ровном месте. Значит, даже в таком состоянии он решил не оставлять меня в покое, главное, непонятно, как сумел так быстро очухаться от наркоза. Хотя, что мне за дело до этого сейчас. Нужно отползать от дома, пока не получила инфаркт. Но идти-то я как раз не могла, колени превратились в кисель.

Я попыталась сообразить, что теперь делать. Может, добраться до детской площадки и пересидеть там на скамеечке, пока наваждение не схлынет? Может, у Артура это бессознательно выходит, в бреду, и скоро прекратится?

Едва я подумала об этом, как в голове словно что-то переключилось, ужас не исчез, но немного отступил, дав место острому желанию: немедленно ловить машину и ехать домой к Дятлову. Нет, это уже ни в какие ворота не лезло! Артур не послал бы меня к своему сопернику. А я, конечно, всегда рада видеть Сашку, но не настолько, чтобы мчаться к нему среди ночи, шокировать его родителей и пытаться объяснить, что со мной произошло. Хотя он поймет, всегда понимал.

Сдаваясь, я рысцой добежала до проспекта, холодея от собственной лихости, почти метнулась под колеса первой же ослепившей меня фарами легковушки.

Удивительно, но это оказался тот самый водитель, который вез меня сюда, наверно, развернулся и возвращался на точку. Увидав меня, он даже из машины выскочил, спросил, волнуясь:

– У тебя что-то случилось, дочка? Едем назад в больницу?

– Нет, тут такая ерунда вышла, – забормотала я, догадываясь, что выгляжу словно живой мертвец, но еще и трясусь вдобавок. – Просто я куда-то задевала ключ от квартиры, а родных никого дома нет. Они на даче, в деревне Ивановка. Отвезете?

– Конечно. Забирайся.

Когда тронулись с места, тошнота и ощущение ужаса сразу отступили, тело сделалось приятно легким – плата за подчинение чужой воле. Дорога в Ивановку шла вдоль железной дороги, домчались мы по ней быстро, и спать, по счастью, после такого стресса совсем не хотелось. В самой деревне, правда, вышла накладка, поскольку Сашкин адрес я не знала, могла найти дом на глазок, но в темноте сделать это оказалось трудно. Но таксист был терпелив, внимательно вслушивался в мои путаные описания дома и забора, и в конце концов мы справились.

Я заранее решила, что попрошу доброго дядечку немного подождать: вдруг не откроют или еще какие-то неожиданности. Но едва я определилась с домом, сразу увидела, что на первом этаже, кажется в гостиной, горит свет. А стоило мне позвонить от ворот, как почти сразу зажегся свет во дворе, и на порог выскочила дятловская мать в одном халате, бегом бросилась отпирать.