Цветок из пламени - Валерия Чернованова Страница 57

Порой ожидание хуже пытки. Когда каждая минута — как вечность, а родной дом — клетка, по которой мечешься раненым зверем.

Вот так и я металась, не помня себя от страха. Молила Единую, чтобы помогла, и тут же ее упрекала. В том, что жестокосердная богиня продолжала бросать в нас камни и подсовывать испытания. Кажется, ей было все равно, что сил их проходить у меня уже не осталось.

На какое безумство Моран пойдет ради спасения мага? На что решится…

Неведение сводило с ума.

Мадам Мариетт повезло, благодаря отвару вербены молодая женщина крепко спала. Мне Мадлен его тоже настойчиво предлагала, приговаривая, что короткий сон «пойдет мадам маркизе и ее ребеночку на пользу».

Вот только боюсь, чтобы понизить градус напряжения, мне придется в этой настойке выкупаться. А лучше — в ней утопиться. Один бокальчик расшатавшимся нервам все равно не поможет.

К вечеру пылали губы — не заметила, как их искусала. И юбка легкого муслинового платья была вся измята — я, не переставая, комкала серую ткань руками. Удивляюсь, как еще каблуки не истоптала.

Пару раз порывалась плюнуть на приказ сидеть дома и отправиться на Льенскую площадь, но Гастон — чтоб на него подагра напала! — застыл как соляной столб перед дверью и с видом мученика, обреченного на скорую казнь, заявил, что я могу его хоть спалить заживо, он все равно не сдвинется с места.

Заманчивое предложение… При второй попытке «побега» я уже была на грани и, наверное, все-таки что-нибудь бы ему да подпалила. Если бы меня вдруг резко не замутило.

Тошнота и жгучая боль в груди набросились на вмиг ослабевшее тело.

— Мадам маркиза! — сквозь гул, стоявший в голове, услышала встревоженный возглас дворецкого.

Успела ухватиться за перила лестницы и без сил осела на ступеньку. С трудом выдохнула. Всего пару мгновений назад месье Шалюмо был пунцовым от напряжения: хоть и настраивался на то, чтобы принести себя в жертву служению мессиру маркизу, а гореть все равно не хотелось. Теперь же Гастон предстал перед моим мутным взором черно-бело-серым. Навис надо мной всей своей тощей фигурой, с выпученными от испуга глазами, в окружении поблекшего интерьера. С появлением демона мир вокруг утратил краски.

Я застонала, тщетно пытаясь прогнать застилавшую глаза дымку и собраться. Единая, только демонического отродья здесь сейчас не хватало! Только не это…

Не сразу в мое замутненное болью сознание проникли звуки, что доносились с улицы, — дробь лошадиных копыт, скрип колес по подъездной дороге и громкий крик Касьена, призывавший слуг.

Гастон, исступленно обмахивавший меня платочком, обрадованно воскликнул:

— Маркиз вернулся! — Позабыв, что я на грани обморока, и даже не догадываясь, что задыхаюсь от невыносимого зловония, бросился встречать господина.

Пошатываясь, последовала за дворецким. В голове билась одна-единственная мысль: предупредить Морана о приближении демона. Скорее! Пока не появились жертвы.

Странно. Чем ближе подходила к карете, тем отчетливее ощущала присутствие мерзкой твари.

— Моран! — Не помня себя от ужаса, собрав в кулак последние силы, бросилась со всех ног к экипажу, распахнула дверцу и…

Глазами мужа на меня смотрело исчадие мглы.

Тем же вечером мы покинули Навенну. Через зачарованное зеркало в спальне стража переместились в Валь-де-Манн. Мэтру Леграну было опасно оставаться в столице. А нам опасно держать беглого заключенного в городской резиденции маркиза. В деревенской глубинке пожилой маг будет в относительной безопасности.

Пока Мадлен готовилась к первому для нее путешествию по Зазеркалью, а мадам Мариетт сидела возле постели мэтра, не желая расставаться с беспамятным отцом ни на секунду, я как неприкаянная бродила по дому. Пыталась заговорить с мрачным, словно средневековая чума, Касьеном, дававшим наставления слугам, но шевалье от меня лишь отмахнулся, сердито буркнув:

— Я сам ни демона не понимаю! Говори с мужем!

Как же, поговоришь тут! Как будто я не пыталась. Но Моран выставил меня из кабинета, грубо рыкнув в лицо, чтобы оставила его в покое и не дергала хотя бы ближайший час.

— Я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не разорвать в клочья тебя и всех в этом треклятом доме! — яростно прорычал страж, незнакомым, чужим голосом, больно впиваясь мне в плечи горячими пальцами.

Его лихорадило. На висках выступил пот, взгляд прожигал ненавистью. Не ко мне, а ко всему миру в целом. Я всхлипнула и почувствовала, как мимолетное счастье, на миг осветившее нашу жизнь, растворяется в бездне черных, без малейшего проблеска глаз.

Хлопнула дверь; я сползла по ней на пол. Сидела в коридоре, не шевелясь, вслушиваясь в малейшие звуки, раздававшиеся за хлипкой створкой. Моран пытался обуздать зверя, живущего в нем, и я была не в силах ему помочь.

Он отвергал мою помощь.

Как свою собственную, чувствовала его боль. Его страх. Смятение.

Не помню, чтобы маркиз прежде чего-то боялся. Но сейчас это липкое, разъедающее душу чувство растеклось по всему дому, ядовитым облаком накрыло всех.

С усилием заставила себя подняться и отправилась на поиски де Ладена.

Его светлость показался из кабинета спустя где-то час. Холодный, собранный, как будто выжал из себя все эмоции. Лишь посеревшее лицо и тьма в глазах напоминали о страшной реальности.

Да глухой, безжизненный голос Морана:

— Зови мадам Мариетт. Пора отправляться. — Страж бросил на меня тяжелый взгляд и скрылся за дверью спальни.

— Нам надо поговорить. — Коротко постучав, вошла в библиотеку, в которой этот сумасшедший проторчал весь вечер.

Вместо того чтобы объясниться со своей изнывающей от страха женой, его одержимая светлость бокал за бокалом поглощал арманьяк. Уронив в кресло свое отравленное демоническим ядом тело, смотрел на приближающуюся грозу, на небо, затянутое свинцовой пеленой. Взгляд мужа, которым он меня приветствовал, находился в полной гармонии с ненастьем, как будто отражал тьму, царившую за окном.