Медбрат Коростоянов (библия материалиста) - Алла Дымовская Страница 57

Я все же перечислял с замедленной расстановкой, оттого, что более привык к прозвищам, чем к табельным именам. Но кое-как добрел. Вопросительно посмотрел на Александра Васильевича, будто начинающий прокурор на убеленного сединами почтенного судью – все ли верно изложено.

Изложено, судя по всему, было верно. Но и подозрительно – Благоуханный ничуть не удивился. Ни пространному перечислению, ни самому тезису, относительно «движений». Возможно, он понимал в происходящем куда больше моего. А как же иначе! Осадил я себя. Затем и ехал. Если учесть, что я не понимал ровным счетом ничего, то любой частично осведомленный человек имел передо мной преимущество.

– В первую очередь, молодой человек, я хочу, чтобы вы уяснили себе. – Благоуханный заговорил категорично и с начальственными интонациями. Но так получалось даже лучше, ибо означало: речь у нас пошла о значительных вещах. – Я был, по сути своей, стрелочником. Разводящим. Рыжие направо, лысые налево. Хотя по мере сил старался, чтобы рыжие и лысые отправлялись туда, откуда пришли. Не всегда возможно это было. И не всегда нужно. Вы убедитесь со временем, что ваши так называемые пациенты попали благодаря мне, куда им самим требовалось.

– Почему, так называемые? – только это выражение из всего выше сказанного и заинтересовало меня. Самооправдания Благоуханного, если он в них нуждался, направлены были не по адресу. Не до того.

– Вы уловили суть. Или подозреваете о чем-то? – Благоуханный как-то «по полковничьи» пронзил меня детскими своими, небесно-серыми очами. А я подумал – «сколько волка ни корми». Впрочем, я был несправедлив, потому что как раз сам выступал в роли темнилы-обманщика. – Ну, ну, не бойтесь, это не допрос. Да я и не имею права. Но чтобы вы там ни навоображали себе, вы не представляете, с чем и с кем имеете дело.

– Как раз хотелось бы представить, – осторожно напомнил я Александру Васильевичу о цели своего визита.

– Уверены? – ах, как спокойно он спросил, и как это не понравилось мне!

– Уверен. Да. – Неужто он серьезно допускал возможность, будто я скажу «нет»?

– На свете есть такое, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! – изрек со вздохом Благоуханный.

Цитаты из Шекспира мне только не хватало! Тем более из мистического «Гамлета». Я почувствовал вдруг, как мягкий и удобный стул, на котором я сидел против Александра Васильевича, уплывает из-под меня прочь, будто заставляя повиснуть мое согнутое тело в неопределенном и пустом пространстве. Дабы я ощутил… Ощутил что? А вот что. Забудь. Забудь! Все, чему тебя учили прежде. Все, в чем ты был уверен прежде. Все, в чем ты существовал прежде. А после? Иди и зри. Я оказался не готов. Я захотел это сказать. Я был уже не уверен. Но не произнес ни слова. Потому что язык мой грешный словно бы примерз к пересохшему небу. Я запаниковал и потому попытался отрешиться, отрезать себя от всего внешнего, но против моего желания в трепещущее сознание проникли осмысленные сочетания звуков. Достаточно было и отрывков.

– … в действительности есть те, кто они есть… хотя, не до конца… послушайте сами… если захотят, с вами станут говорить… нет в мире такой власти… и, слава богу, над нами у них ее тоже нет… потому что, им не нужно… «движения» скорее всего не относятся к вам непосредственно…

– Простите, я запутался, – пришлось сознаться, потому что уже невыносимо было.

– А сказали, что уверены! – сокрушенно покачал головой Благоуханный. – Ну, ничего, ничего. Вы крепкий молодой человек, справитесь. Со мной еще хуже было. Поначалу.

– Правда? – я уцепился за Александра Васильевича вопрошающим опоры взглядом, точно повисший над ледяной пропастью альпинист за страховочный трос.

– Ну, зачем бы я стал вам лгать? – Благоуханный нагнулся с кряхтением, закопался со связкой ключей, затем отпер самый нижний, правый ящик своего начальственного стола. И выбросил передо мной скромную стопку перетянутых бечевкой листов, исписанных, надо же, от руки! – Ознакомьтесь в качестве пролога вот с этим. Ничего другого предложить не могу. Сами понимаете, совершенно секретные дела есть субстанция неприкосновенная. Только это. Оттого что, освидетельствование проходило, кхм-м-м… в частном порядке. В виде одолжения. Услуга за услугу… Признаться, обычно я подобного рода авантюрами не занимался. Я уже объяснял. Но если бы наперед знал, с чем имею дело, послал бы к черту. Потому оставил у себя. Читайте здесь, я пока на обед схожу. Дверь я запру, так что вы не обижайтесь, это не от сомнения в вас. Но мало ли вокруг любопытных?

– Да, да. Конечно, – поспешно согласился я. С чего Александр Васильевич взял, будто я осмелюсь иметь претензии? Мне бы впору низко кланяться, но уж никак не привередничать.

– Кстати, хотите? Могу принести рыбные котлеты с гречневой кашей. Весьма неплохие. Суточные щи, увольте, не донесу, расплескаю – каюсь, неловок. Зато у меня преотличный лимонад в холодильнике есть. Холодненький, – посулил мне неожиданно Благоуханный.

– Большое спасибо. Заранее благодарен, – смущено залепетал я. Вот тебе и волк! Невероятный человек какой-то. Ну что ему забота о моем пропитании? – Если удобно. Если не затруднительно.

– И удобно и не затруднительно. Вы вникайте пока. Лучше не торопясь, – это он пожелал мне уже в дверях.

Щелкнул замок. Едва уловимое эхо отлетело следом. И значит – один на один.

Я взял переплетенные, пожелтевшие от пыли листки. Немного их было. Чернила казенные, черные, которыми вносили прежде пометки в паспорта или иные строго подотчетные документы. Выходит, писано в служебной обстановке. Выходит, нешуточный документ. Как и почему он достался в собственность Благоуханному? Я прочитал заглавие и вопрос отпал сам собой. Потому что это действительно была не совсем официальная история. Вы тоже все поймете. Потому что данные протоколы – да-да, именно протоколы, не следственные, но вроде допросно-медицинских, не знаю, как выразиться точнее, это было вообще ни на что не похоже, – я хочу привести здесь полностью. Хотя и нарушу тем самым размеренный строй своего повествования. Ибо об одном и том же пациенте речь пойдет дважды. А сие несправедливо по отношению к другим, кто вполне по очереди заслуживал развернутого рассказа, но теперь должен обождать. Однако человек предполагает, а реальность располагает. И зачастую, как сама того хочет, не слишком считаясь с нашими намерениями привести ее к единому знаменателю. Засим, предлагается к вашему вниманию: