Изгнанник - Лариса Петровичева Страница 57

– Пойдем, – сказал Максим Торнвальд и улыбнулся. Улыбнулся рыжеволосой красавице, тепло и искренне.

Шани смотрел и думал, что похоронные обычаи во всех уголках Вселенной одинаковы. Никто не хочет иметь дело со смертью, она словно вирус, от которого нужно спастись теми немногими средствами, что имеются в наличии, и средства эти одинаковы, что на Земле, что на другом краю Галактики, – холодная вода и полотенце. Даже без мыла.

Он не мог вспомнить лица своей матери. Что-то неопределенно ласковое маячило на краю памяти, не желая проявляться до конца и словно дразня своей незавершенностью. Так же будет и с Хельгой. Солнце сядет и поднимется снова, и опять, и еще раз – и раны покроются корочкой, а потом зарастут совсем. Он не помнит лица своей матери, не вспомнит и Хельгу. Никого не вспомнит.

– Хорошее место, – негромко сказал Алек. – Тихое, сухое… Ей тут будет легко лежать.

Он прерывисто вздохнул и заплакал. Шани молча ждал, когда Алек успокоится, а потом произнес:

– Я знаю, кто ее убил.

Алек вздрогнул всем своим щуплым телом и вцепился в запястье Шани.

– Кто? – вскрикнул он. – Кто?

– Больно, – безразлично промолвил Шани, и академит разжал цепкие пальцы. Должно быть, будет синяк, равнодушно подумал Шани, как у Хельги. – Я знаю, кто это сделал и почему.

И он рассказал Алеку о последнем вечере Хельги – во всех деталях, не упуская ни криминальных, ни анатомических подробностей. Алек молча слушал, не меняясь в лице, но на веке под его правым глазом пульсировала нервная жилка. Когда Шани закончил свой рассказ, то врата усыпальницы уже закрыли, и процессия неторопливо двинулась вниз. Лошадей из катафалка выпрягли и вели в поводу. Прищурившись, Алек высмотрел принца в толпе сопровождения и дернул правым запястьем, освобождая потайной кинжал. Прежде несчастный взгляд стал жестким и расчетливым – взглядом охотника или убийцы.

– Сядь, – Шани ухватил его за руку и резко дернул вниз. Академит шлепнулся на камень, и кинжал вылетел из его руки и упал на траву. – Сядь, дурачок, не сейчас.

На Алека было жалко смотреть.

– Не сейчас, – повторил Шани. – Не дергайся, не лезь, куда не нужно, и упаси тебя Заступник кому-нибудь проболтаться. Я знаю, что делать, но мне понадобится твоя помощь.

– Хорошо, – кивнул Алек. Он полностью поверил наставнику и потому смог взять себя в руки и относительно успокоиться. – Когда вы начнете действовать, я буду рядом.

Шани не ожидал другого ответа. Похоронная процессия стекла по холмам, и фигурки людей с этого места виделись совсем маленькими – крохотными игрушками. Протяни руку и опусти кулак. На всех. Просто за то, что они живы, а Хельга – нет.

– Сдавай экзамены, – произнес Шани. – Документы на распределение уже готовы, ты поедешь в Гармат Загорский, – Алек хотел было протестовать, но Шани оборвал его нетерпеливым жестом: – Да, ты поедешь в Гармат, но не доедешь. По дороге тебя встретят мастера разбойного промысла и побеседуют с тобой по-свойски. Не любят они инквизиторов, что поделать. Сильно не любят.

Алек вознамерился сказать, что такой план ему отнюдь не по душе, но потом понял, что все тут продумано до мелочей, и от него требуется просто действовать, не допуская никаких сомнений.

– Молодой инквизитор Алек навсегда исчезнет из истории, – продолжал Шани, задумчиво ковыряя резной узор на кожаной оплетке своей фляги, – а его место займет славный парень Алек Вучич. Эти люди научат тебя воевать и убивать, потом ты вернешься в столицу, и я расскажу, что делать дальше.

Академит помолчал, обдумывая сказанное, а затем кивнул.

– Согласен. Я говорил, что за Хельгу глотку перегрызу, и от своих слов не отступаюсь, – он сделал паузу и спросил: – Наставник… а вы?

Шани поднялся на ноги и убрал флягу в карман. Земля качнулась было под подошвами сапог, но он смог устоять.

– А я пойду в бордель, – сказал он и зашагал вниз по тропе.

Алек в полном недоумении смотрел ему вслед.

* * *

Софья Стер, воспитанница приюта для благородных девиц под патронажем госпожи Яравны, сидела в огромном старом кресле, поджав ноги в тонких чулках, и осторожными, но быстрыми движениями наносила на веки легкую светлую пудру. Немного, совсем немного прозрачной помады на губы и пощипать щеки для естественного румянца – госпожа Яравна прибежала несколько минут назад и приказала собираться к гостю, уточнив, что тому нравится чистая простота невинности.

Для Софьи не было секретом, что приют на самом деле является чем-то средним между очень дорогим борделем и лавкой рабовладельца. Яравна бойко торговала живым товаром, поставляя благородных, но нищих сирот тем господам, которые, находясь на верхних ступенях аальхарнской власти, заботятся и о репутации, и о здоровье. Кого-то покупали на время, а затем возвращали обратно, а кто-то становился и фавориткой, и официальной любовницей – Яравна частенько приговаривала, что из любого положения следует извлекать свои выгоды, и уверяла воспитанниц, что без ее участия в их печальной судьбе они давным-давно бы пропали и погибли. Софья же предпочитала размышлять не о том, как много для них сделала госпожа – не слишком-то об этом поразмышляешь в нетопленой комнате и в латаных-перелатаных чулках, когда ноги чуть не примерзают к полу, – а о том, кто купит ее в первый раз и надолго ли.

– Софья! – Яравна заглянула в комнату и, увидев, что девушка еще не готова, вошла и принялась ее одевать быстрыми нервными движениями. – Софья, дрянная девчонка, что ты возишься! Гость уже заждался и всю кевею выпил, а ты, баронесса этакая, даже корсета не затянула! Негодяйка! Обувайся быстро! Платок на шею! И волосы распусти, пусть падают по плечам! И расчеши! Ты же не деревенщина немытая, ты же благородная барышня, дворянка! – Когда Софья развязала ленту и, освободив свои пышные каштановые волосы, несколько раз провела по ним расческой, то Яравна отошла в сторону, осмотрела ее и довольно кивнула. В потемневшем, с пятнами, зеркале, словно в зеленой болотной воде, отражалась высокая, тоненькая девушка, кудрявая и темноглазая, – чем-то изумленная, она смотрела так, будто готова была сию же минуту сорваться с места и убежать, подобно испуганному дикому животному.

– Госпожа, а кто это? – спросила Софья, чуть ли не бегом следуя по коридору за Яравной, которая, несмотря на свою значительную комплекцию, передвигалась очень быстро. Кто-то из девушек, кажется любопытная болтушка Кемзи, выглянул было из комнаты, но тут же испуганно ойкнул и убрался назад.

– Девочка, если он тебя выберет, то ты спасена на всю жизнь и душой и телом, – ответила Яравна, не оборачиваясь. – Какой господин! Какое звание! В подвалах – сундуки с золотом да с каменьями, и, спаси меня Заступник, о таком кавалере можно только мечтать! Лишь бы ты не сплоховала и не ляпнула что-нибудь! Как же повезло, что с первого раза, и такой джентльмен! Смотри, девочка, не оплошай!

Пышный пестрый вихрь шалей и юбок скатился по лестнице и двинулся в гостиную – Софья едва поспевала за своей энергичной госпожой, которая уже успела запыхаться, но не уставала давать указания: