Странный приятель. Тайна Врат - Егор Чекрыгин Страница 57

…Правда для Ренки, все то действо, творящееся в сравнительно небольшом заливчике, образованным пятью большими, и десятками малых островов, скал и рифов, так и осталось непостижимым.

Все эти танцы двух парусных кораблей… – грациозные и красивые, однако не поддавались никакому анализу и пониманию…

Это можно было бы сравнить с фехтованием… Тут тоже важна была дистанция, особенности оружия бойцов, их положение относительно противника и относительно окружающих предметов, а так же, характерные особенности того, по чему ступают ноги поединщиков. Но тут…

Адмирал, пожалуй бы мог рассказать Ренки еще о многом… О том, как дуют ветры в заливе, образованном множеством островов… Как высокие скалы, гасят их порывы, и закручивают вихри… Как разбиваются и отскакивают волны от берега, образуя течения, и воронки водоворотов.

Он мог бы поведать юному, замершему на высокой мачте первому лейтенанту, каким беспомощным и беззащитным становится корабль, потерявший ветер, и лишившийся возможности двигаться и маневрировать. Пояснил бы, что в подобных условиях, – сражение равных кораблей, становится сражением за ветер и за морской простор, на котором корабль может «танцевать», избегая вражеских залпов, и обрушивая на противника всю мощь своих орудий…

И как важны в этой битве опыт, знание морского дна, и то чутье опытного морехода, день за днем, год за годом стоящим часы напролет на капитанском мостике, следя за ветром, волнами, и своим кораблем…

Тысячи важнейших мелочей… – знание того как корпус корабля встречается с водой. Какие паруса, каким образом ловят ветер, передавая его силу корпусу, режущему воду… И как использовать силу двух этих стихий на собственное благо…

Ибо любой хороший капитан, становится частью своего корабля, чувствует движение досками его обшивки, набирается силы от ветра, что улавливают его паруса, спотыкается или плавно скользит, в зависимости от того, как распределен груз в трюмах…

Адмирал оу Ниидшаа, мог бы говорить об этом часами, обсуждая с понимающими его людьми, каждый крохотный нюанс любимого ремесла…

Но ему было некогда этим заниматься – он вел свой корабль в бой, спеша на помощь эскадре, которую и так слишком надолго оставил без своего попечения!

…Корабли, то сближались, то расходились в разные строны. Несколько раз произошел обмен залпами погонных или кормовых орудий, но с такой большой дистанции, что Ренки даже не счел нужным раздувать фитиль своего мушкета.

И вот, наконец, оба «поединщика», проходя мимо друг друга, сблизились на дистанцию мушкетного выстрела… Ренки вскинул свое оружие, прицелился в стоящего на мостике рулевого, (одна из приоритетных целей, что ему указали), и даже спустил курок. Но в тот же момент – корабли вновь обменялись залпами. И мачта содрогнулась… Сначала от отдачи полного бортового залпа, а потом – от вражеских ядер, калечащих его борта и такелаж.

При таких условиях, если пуля Ренки куда-то и попала, то это следовало признать официальным чудом. – Тут можно было промазать, даже если целился в целое небо, или океан!

…Ядро, лишь вскользь задевшее грот-мачту, на марсе которой сидел Ренки, тем не менее, откололо от нее несколько щепок, и только благодаря большой удаче, одна из них не нанесла первому лейтенанту и герою многих сражений, весьма обидную и недостойную его славной репутации, рану. [3]Но к счастью, на ее пути встал какой-то моток веревок и часть паруса, замедливших движение сего снаряда. Так что устрашающего вида осколок дерева, лишь слегка ткнул Ренки в область пониже спины, не пробив плотную ткань штанов, и позволив лейтенанту избежать ранения, которым бы он врятли смог гордиться…

А сражающиеся корабли вновь разошлись. И по «ветвям» мачт, подобно белкам в лесу, запрыгали матросы, мгновенно приводя впорядок порванный и искалеченный такелаж. Тягая, повинуясь командам снизу, какие-то веревки, завязывая и развязывая узлы, поднимая и спуская паруса…

Потом, огромный корабль резко развернулся… Как показалось Ренки – буквально на одном месте, как разворачивается солдат в строю, по команде «кругом», и бросился в погоню за своим противником, расстреливая его корму из носовых орудий, целясь по рулю.

При этом, во время поворота он так накренился на правый борт, что висящий на мачте юноша, едва ли не сверзился со своего нашеста. (Еще раз спасибо Готору за совет привязаться). В то время как продолжающие скакать по мачтам матросы, казалось бы даже не заметили этого происшествия.

А вот вражеский корабль, попав в «глухую» зону, внезапно потерял ветер, вместе с тем потеряв и возможность для маневра. Идущий чуть под углом флагман тооредаанцев, прошелся вдоль его, недавно отстрелявшегося, и потому безвредного борта, и безнаказанно расстрелял неудачника, дав залп полным бортом.

Ренки видел прочерки черных ядер, выскакивающих из клубящегося дыма… Видел, как они проходили сквозь вражеский корабль, вздымая на своем пути целые облака щепок, и круша пушечные порты противника.

А потом вновь лающие команды снизу. Осмысленная суета матросов на мачтах. И еще одни крутой разворот, от которого, как показалось Ренки, мачты вообще почти легли на воду.

На этот раз, тоореданец подошел к своему противнику почти вплотную, и прежде чем корабль разразился очередным залпом, Ренки успел прицелиться, и застрелить кредонца, сидящего в таком же «гнезде» что и он.

А потом был залп в упор! Настолько близко, что показалось даже будто вырвавшееся из пушек пламя, лизнуло обшивку вражеского борта.

Одна из мачт этого бедолаги содрогнулась, накренилась, издав, какой-то жалобный вой – начала заваливаться прямо на Ренки.

К счастью – многочисленные канаты и веревочные лестницы, опутавшие оба судна, удержали ее на весу. Но оба корабля теперь намертво сцепились мачтами. …Как бойцы, расстрелявшие все заряды, и сломавшие шпаги, хватают друг друга руками за глотки, в слепой ярости, желая поставить точку в единоборстве, даже таким варварским способом.

…Впрочем, о расстрелянных зарядах, говорить пока было рано. Над бортами обоих судов выросли ряды солдат и матросов, обменявшихся мушкетными залпами.

И тут, преимущество явно оказалось на стороне Тооредаана! – Если враг мог «предъявить» лишь команду обычных морских пехотинцев, да вооруженных матросов. То на флагмане оу Ниидшаа, располагался еще и полный батальон опытных солдат! И произведенный ими залп, был поистине ужасающ.

А следом за залпом, на вражескую палубу, ринулся поток солдат.

Впрочем – надо отдать должное кредонцам – они тоже не растерялись, и дали должный отпор. Залп фальконетов, пришедшийся под небольшим углом вдоль борта – вырвал множество жизней, и нанеся еще больше ран – сумел на несколько мгновений остановить поток абордажников.