Глаз вечности - Мэгги Фьюри Страница 57

Рука радовалась твердому, надежному камню и шершавой древесной коре. Бодрящий ветерок пощипывал кожу. Аморн с наслаждением вдыхал тонкий аромат осени, разлитый в воздухе, точно струи хрустального горного источника; запахи леса перемешивались друг с другом, опьяняя рассудок, веселя сердце: сладкий мускус отсыревшей земли и опавших листьев, дурманящий зеленый дух мягких мхов и папоротников, что растут в самых потаенных чащобах, и диковинное пряное благоухание цветов, пламенеющих по склонам золотыми гроздьями.

Деревья таинственно перешептывались на ветру, звенящем от птичьего пения – и менее благозвучного пререкания крикливых дроздов, поднявших гвалт из-за багряных плодов рябины. Природа устроила подлинно роскошный пир в преддверии голодных месяцев скупой зимы. Из-под влажной листвы кое-где выглядывали крепкие шляпки грибов; на изогнутых стволах архимаг заметил причудливые наросты чаги. Темные, сверкающие гроздья спелой ежевики сами просились в рот, и ветви лещины гнулись до земли под тяжестью орехов. Аморн уже и забыл, как много времени прошло с последнего, на скорую руку завтрака. Не устояв перед столь щедрыми дарами, правитель начал потихоньку набивать карманы.

И вот желанная цель достигнута. Чувствуя, как гудят натруженные мускулы и ноют свежие ссадины на коже, расцарапанной колючими кустами, архимаг осмотрелся по сторонам. Под крутым пиком Престола Мудрости расстилался настоящий висячий сад, точнее, луг. Изумительно ровное зеленое плато резко выдавалось вперед из каменистого обрыва. Посередине возвышался одинокий дуб-исполин совершенно немыслимой формы, король и старейшина всех деревьев. Вознесенное над суетой, уединенное место неодолимо околдовывало человека своей ясностью, покоем и чистотой. Единственными звуками здесь были птичьи трели, доносящиеся из далекого леса, пение ветра в сочной траве да шелест бронзовеющей листвы, что поверяла облакам свои секреты.

Аморн прошел по лугу, неслышно ступая по мягкому изумрудному ковру. Вековое древо, должно быть ровесник этого мира, излучало глубокое спокойствие, которое подобно бальзаму исцеляло всякую боль воспаленного разума. Благоговейно приблизившись, усталый пилигрим прижался ладонью к живому стволу. Их души слились воедино, и человек ощутил приток обновленной силы, переполняющей каждую клеточку тела.

Словно зачарованный, Аморн долго стоял, закрыв глаза, и лишь потом со вздохом отнял ладонь. Любимое «кресло», образованное из двух затейливо переплетшихся корней, как и в далекие прежние времена, приняло путника в уютные объятия. Отсюда открывался вид на просторы Нижнего озера и весь Гендиваль. Обнажив клинок, архимаг положил оружие рядом на траве: сработала одна из неистребимых привычек лорда Блейда, от которой уже и не хотелось избавляться. Аморн откинулся назад, к древесному стволу, и позволил волнам безмятежности омывать свое тело и рассудок, как некогда, еще в легендарную эру, поступал великий зачинатель Совета чародеев.

«И сколько же людей, интересно, проведали о чудесном убежище за долгие столетия? Пожалуй, немногие. Ведь я так и не нашел в архивах других упоминаний, хотя это как раз неудивительно. Я тоже не слишком распространялся о своей находке. Одна лишь Авеола бывала здесь, но она поклялась хранить тайну».

Архимаг подкрепился грибами и ягодами, собранными по пути наверх. Вскоре веки его отяжелели, и путник блаженно смежил их. Как хорошо отрешиться от всех забот. Как хорошо после трудной борьбы вкусить безопасность!

«Ну и ну! Отступник тоже знает о секретном убежище? Занятно».

Такуру-то, понятное дело, наведывались сюда и раньше. Оборотни – вечные изгои Тайного Совета, сосланные на задворки Гендиваля, изучили каждый дюйм в этих краях. Но чтобы гнусный изменник… Впрочем, Вифанг, что следовала за жертвой словно тень, его выбор только порадовал. Удачнее просто не могло сложиться! Обессилевшая, сонная добыча, и вокруг ни души. Даже тело прятать не придется – Аморн так любезен, что позаботился и об этом! Наемная убийца злорадно захихикала. Кому придет в голову искать останки безумца неприступном Престоле Мудрости? Надо бы подговорить Сивильду распустить слух о тайном бегстве изменника: мол, посеял семена раздора среди чародеев и благополучно скрылся, как он уже сделал однажды.

Нет Аморн все же не в своем уме: ушел один-одинешенек никого не предупредил. Слишком опрометчивый шаг для человека, заполучившего столько недругов.

Значит, не зря она выслеживала его, выжидая своего часа! Самозванец и не подозревал, что такуру видела каждый его шаг оборачиваясь то маленьким деревцем, то птицей на ветке то легкой тенью на траве. Сейчас, когда отступник поудобнее устроился в «кресле», у скалистой стены неприметно вырос молодой падуб. Шелестя сочной темной листвой, убийца наблюдала за новым архимагом. Рано или поздно он расслабится и сладко задремлет. Какую же форму принять для осуществления задуманного? Что быстрее всего заставит изменника утратить бдительность? Как только жертва сомкнула веки, оборотень осторожно запустила мысленные щупальца в отдыхающий разум. Ответ нашелся почти мгновенно. Перевоплотиться оказалось и того проще.

Грезы унесли Аморна в прошлое. Он снова был простодушным, мечтательным юношей, не знающим ни сомнений, ни мук совести. Милая Авеола взошла на плато вместе с возлюбленным, и теперь они сидели на волшебном лугу, согретом жаркими лучами летнего солнца, под сенью дуба-великана. Девушка нежно приникла к Аморну, а его рука обнимала ее за плечи. Счастливая пара шепталась о дорогих сердцу безделицах, глядя на расстилавшуюся далеко внизу равнину.

Внезапно райское видение замерцало неким приглушенным светом и угасло. Спящий распахнул глаза. Медовое сияние лета сменилось серебристой позолотой осеннего полудня. Авеола исчезла. Но что это? Заросли на краю лужайки зашелестели, и на ласковую траву ступила она. Неужели мечты оживают. Архимаг зажмурился и потряс головой, чувствуя, что заблудился между сном и реальностью.

Жестокое осознание правды обрушилось на него ударом, превратившим ясный день в глухую полночь. Прежние дни безвозвратно ушли. Любимая покинула этот мир.

Но призрак из прошлого приближался.

Аморн разглядел ужасный шрам на щеке. Вельдан. Конечно же, это она. Уже вернулась. Ну и переутомился же правитель, если позволил изменчивым ощущениям так обмануть себя. Архимаг окликнул ее. Девушка оставалась безмолвной. Ни единой черточки не дрогнуло на ее лице. Сердце заныло, почуяв неладное. Как она попала сюда, откуда знала, где его искать? Почему столь тиха и бесстрастна? Что не так?!

Вельдан подошла совсем близко, на расстояние удара меча. Аморн запоздало уразумел то, что давно пытались подсказать обострившиеся инстинкты. Шрам у нее не с той стороны.

Быстрее, чем сверкнула бы грозовая вспышка, архимаг схватил клинок и вскочил на ноги. Рука – левая, та, что была здорова – привычно замахнулась на неведомого врага. Но тут в голове мелькнула всего лишь одна мысль: «А ты уверен?»

Если произошла ошибка, Вельдан уже не спасти. Остановить мощный удар было невозможно. Однако на какую-то мизерную долю секунды чародей дрогнул. Промедление оказалось роковым. Девушка растаяла на глазах. Не встретив цели, меч крутнулся в воздухе, увлекая за собой хозяина. Тот потерял равновесие и закачался. В этот миг что-то обхватило его лодыжки, стянув их так, что Аморн полетел ничком на траву. Резкая судорога пронзила незаживший бок, и ладонь разжалась, выпуская оружие.