Рыцарь зимы - Ричард Арджент Страница 57

Однако армия Саладина была захвачена врасплох, пришла в смятение, поскольку приказа броситься в бой так и не последовало. К тому же воины устали от долгой кампании – их предводитель не предполагал, что она займет столько времени. Неожиданность в военных действиях – великое оружие, а сарацины явно не ожидали нападения. Постепенно очаги сражения гасли, арабы один за другим падали или, измотанные и охваченные паникой, мчались прочь, не разбирая дороги, движимые лишь одной целью – как можно быстрее покинуть поле боя. Рыцари бросились следом, безжалостно добивая врагов в спину. Отдельные воины оборачивались, чтобы все-таки продолжить схватку, однако большинство уже смекнули, что сегодня им не взять верх. Битва проиграна. Великий предводитель сарацин пытался организовать своих людей, но они, утомленные долгой дорогой и охваченные смятением, оказались неспособны на достойное сопротивление. Для мусульман битва была окончена, а отступление обернулось беспорядочным, отчаянным бегством.

Бегство, в свою очередь, вскоре превратилось в беспорядочную резню. Король Балдуин и его рыцари сумели захватить вражеский обоз. Рабы, женщины и товары достались христианам. Саладин, видя, что удача сегодня отвернулась от него, бросился прочь на спине своего верблюда, спасая собственную жизнь. У него осталась лишь десятая часть некогда грозной армии. Остальные – убиты или скрылись где-то в горах.

Земля на многие мили вокруг была залита кровью. Когда битва закончилась, Эндрю долго стоял, глядя на тела людей и животных, в нелепых, неестественных позах застывших на поле, словно сброшенная на алые камни одежда, и к горлу подкатил комок. А ведь еще сегодня были живы и бились бок о бок с ним. Теперь же в пыли и кровавой грязи лежало не меньше тысячи человек. Вражеские потери составили около двадцати тысяч тел, некогда облаченных в живописные халаты, а ныне – в рваные, грязные лохмотья, усеивавших равнины и каменистые склоны.

Все эти люди знали, что их ждет смерть.

Невыразимо. Отвратительно. Незабываемо.

– Молодчина, оруженосец, – произнес Джон из Реймса, когда они медленно двинулись к Аскалону. – Ты с честью исполнил свой долг.

Лицо рыцаря было измазано кровью, правая рука сломана и висела плетью, плечи ссутулились. Если он и чувствовал торжество, когда битва закончилась, оно давно исчезло, оставив только свинцовую усталость.

– Благодарю вас, милорд, – пробормотал Эндрю, поглаживая Чародея по шее. – Но боюсь, мой конь оказался лучшим воином.

– Ну, парень, и что ты думаешь о войне?

Эндрю казалось, что какая-то часть его души сегодня умерла.

– По-моему, это ужасная вещь, сэр.

– Это действительно так. Ужаснее не бывает. Но, к сожалению, еще и неизбежная. Я бы и сам предпочел обойтись без войны, но мы, похоже, без нее попросту не можем.

– Но ведь можно было бы оставаться у себя дома, в своей собственной стране.

– Это уже попробовали кельты – и пришли римляне. Потом вторглись англы и саксы, оттеснив смешавшихся с римлянами кельтов на запад. Следом не могли не явиться викинги, пересекшие море в своих легких ладьях, вырезая прихожан богатых церквей и забирая все мало-мальски ценное. На том бы истории и закончиться, но, разумеется, пришел черед Вильгельма Норманна, который переплыл залив и разбил англосаксонскую армию короля Гарольда, и страна обрела новых правителей. А ведь все эти народы, мальчик мой, оставались у себя дома, в своей земле, которую они отобрали однажды у других, чтобы понять – война настигнет человека повсюду, пересечет горы и моря, лишь бы добраться до него.

Эндрю был не в том настроении, чтобы спорить со своим господином, даже если бы ему и удалось открыть тайну, прочно связывавшую людей и войну.

– Какая жалость для кельтов, которые первыми поселились там.

– А, – протянул Джон из Реймса, – но действительно ли это так? Я придерживаюсь иного мнения. Представители древней расы кельтов пришли из земель, где солнце поднимается раньше, чем в деревне Крессинг, из страны, которая находится очень далеко от мест, населенных ныне франками или бургундами или даже вами, пронырливыми английскими юнцами. Они явились с просторных равнин, которые взрастили множество самых разных человеческих родов и племен, из самого сердца нашего континента. Наверное, и до кельтов на островах Британии жили люди, мой мальчик. А может, и до них были другие? Каждая нация растет и множится и со временем начинает искать новые земли.

Эта мысль была слишком глубокой и мудреной для Эндрю, только что побывавшего в кровавой резне и не желавшего впредь видеть ничего подобного.

– Итак, – произнес юноша, – мой первый бой. Надеюсь, мне не доведется впредь видеть нечто подобное, с таким количеством тел и отрубленных конечностей. Но если придется, я вновь буду сражаться за короля.

– Ты хороший парень, – одобрительно произнес Джон из Реймса. – И твои действия на поле боя могут принести тебе награду, особенно если учесть, что ты сражался рядом с королем и пришел ему на выручку. Это была не просто заурядная битва, Эндрю. Она из тех, о которых потом пишут в летописях на длинных свитках пергамента, чтобы сохранить славное деяние в памяти потомков. И те, кто участвовал в ней, получат награду. Даже самому трусливому из солдат что-нибудь перепадет.

Эндрю широко раскрытыми глазами посмотрел на рыцаря:

– А что за награда? Деньги?

– Деньги? – презрительно фыркнул сэр Джон. – Деньги для крестьян. Они быстро утекают сквозь пальцы, оставляя на память лишь сожаления. Деньги получат пешие солдаты. В твоем случае я говорю о продвижении.

Он замолчал, давая Эндрю возможность обдумать услышанное.

Продвижение! Может, его сделают сервиентом? Или даже рыцарем? Нет, наверное, это слишком смелая надежда. Мечтать о подобном – все равно что тянуться к звездам, надеясь сорвать одну. В любом случае что-то изменится. Придется подождать и узнать, что именно.

Сейчас Эндрю был слишком переполнен противоречивыми чувствами, раздиравшими душу на части, чтобы всерьез задуматься о том, какую награду он может получить из рук короля.

Какими чувствами?

Разумеется, ликование, вызванное победой. Ужас от осознания того, сколькими человеческими жизнями пришлось за нее заплатить. Скорбь о тех, кого он знал и кому больше не суждено ходить по земле. Он чувствовал себя посрамленным, думая о великих деяниях, свершенных воинами обеих армий, – они спасали товарищей, защищали хозяев, безрассудно рискуя собственными жизнями. Слишком много людей с верными, чистыми сердцами пали вместо других, менее достойных.

И вместе с тем изумление, вызванное зрелищем двух столкнувшихся армий, до сих пор не исчезло. Великолепные знамена, блистающие золотом и серебром, пылающие алым и синим, трепетали по ветру, как драконы. Лес копий двигался, словно сам по себе. Повсюду в солнечных лучах блестели доспехи, развевались разноцветные, струящиеся долгополые одеяния сарацин. Какое зрелище! И вонь лошадиного пота, навоза, страха и крови с ее металлическим запахом. Кровь дождем лилась на землю, промочив ее и окрасив алым, превратив пыль в слизь, а слизь – в красную грязь. Что вырастет на этой земле, удобренной смертью и орошенной человеческими жизнями?