Особо дикая магия - Эллисон Сафт Страница 57

Уэсу кажется, что от возбуждения он вот-вот выскочит из кожи вон. Столько народу вокруг, все незнакомые, улыбающиеся, разодетые напоказ, – будто он снова в Дануэе. Его сердце стучит в ритме песни, которую играют где-то вдалеке.

Он бродит среди гуляющих, в веселой толчее, пока его не прибивает к ярко-красной палатке, где продают яблоки, окуная их в карамель и сахарную глазурь. Они блестят, как подвески в витрине ювелира, поражая богатством оттенков янтаря и граната. Уэс крепче сжимает в кулаке монету, которую дала ему Маргарет.

Ее неожиданная щедрость привела его в замешательство. И напомнила, как когда-то отец давал ему и сестрам единственный пятицентовик, драгоценный, как золото, и отпускал их в кондитерскую лавку. Эти воспоминания бьют больнее, чем он ожидал: тяжело дыша, он пережидает приступ жгучих рыданий, подкатывающих к горлу, и старается сосредоточиться на чем-нибудь другом, хоть на чем-то.

Например, на том, как очаровательно покраснела Маргарет, когда он поддразнивал ее.

Уэс сдавленно стонет: куда бы он ни пошел, чем бы ни занялся, все сводится к ней. Как же ему это ненавистно. Ненавистно собственное восхищение ею, а попытки представить, как по ночам у себя в комнате она читает книги вроде той, стали для него новым излюбленным методом самобичевания. Ненавистны беспомощность и отчаяние, которые она в нем пробуждает. Он так долго оберегал свою цельность, стараясь не присматриваться к самому себе и, уж конечно, никому не позволяя запустить в него когти. Подумать только, что из всех женщин мира до такого состояния его довел не кто-нибудь, а Маргарет – строгая, неразговорчивая Маргарет.

Кристина часто поддразнивала его, уверяя, что он влюбляется в каждую женщину, с какой только знакомится, но все это было не всерьез. По-настоящему – ни разу. Если он когда-нибудь влюбится, то со всей силы, потому что не позволяет себе делать что-либо наполовину. Но пока он не добрался до самых верхов, он не может позволить себе вложить сердце в чужие руки. Пока что ему нельзя проявлять слабость.

– Парень, тебе что-нибудь нужно или просто так стоишь здесь весь вечер, мух собираешь? – Торговец раздраженно уставился на него, взмахом руки указывая на очередь, которая уже начала выстраиваться за ним.

– Ага, извините. Я возьму…

Знакомое лицо на другой стороне улицы привлекает его внимание. На расстоянии всего нескольких шагов проходит Аннетт Уоллес с мертвой лисой, накинутой на плечи. Пасть лисы разинута, жемчужно-белые острые зубки влажно блестят в свете факелов. Волосы Аннетт ниспадают свободными волнами, губы накрашены точно в цвет крови. Когда она встречается с ним взглядом, его сердце от страха ухает в пятки.

Но гнев, которого он ждал, так и не вспыхивает. Аннетт одаряет его сияющей улыбкой.

У него в голове словно возникает короткое замыкание, а тем временем она начинает пробираться к нему. На прошлой неделе он довел ее до слез. Видимо, теперь его уже простили. Не может быть, чтобы все разрешилось так просто, но перспектива обрести компанию сильнее его настороженности. Болтовня с Аннетт отвлечет его, что сейчас так необходимо, не даст погрязнуть в пучине своих горестных мыслей. И, не успев задаться вопросом о том, этично ли покупать на деньги Маргарет угощение для другой девушки, он, к явному облегчению торговца, просит:

– Сделайте два яблока в карамели.

Со своей покупкой он выныривает из очереди, и его тут же берет за локоть Аннетт.

– Уэс! А я вас всюду искала.

– Неужели? – Его голос звучит пронзительнее и тревожнее, чем ему хотелось бы. Он кашляет. – Какое удачное совпадение. А мне как раз досталась вот эта парочка – может, избавите меня от одного?

– Забавно! И вы меня. – Он опомниться не успевает, как она меняет одно из его яблок на кружку, доверху полную чем-то дымящимся, испускающим запах сладости и корицы с другими пряностями. Несколько мгновений они глазеют друг на друга и молчат. Потом она предлагает: – Мир?

– Мир.

– Извините за тот день. Не надо мне было так раскисать. Вы были правы, теперь-то я понимаю, что наверняка выглядела как…

– Аннетт, – перебивает он, – все в порядке.

– Правда? Вы уверены?

На Уэса вдруг наваливается усталость. Простить ее значит выяснить, за что именно она извиняется, но для этого понадобится серьезный, скорее всего, трудный разговор. Плохим человеком он ее не считает – действительно плохим. В то же время, если уж быть честным с собой, он не уверен, что все в порядке, и не означает ли ее молчание, что она причастна к страданиям Маргарет. К счастью для Аннетт, в данный момент он не заинтересован ни в честности с собой, ни в одиночестве. Ради собственного рассудка стоит избежать чрезмерной серьезности. А сомнения он оставит при себе.

– Правда.

– Хорошо, – ее облегчение почти осязаемо. – Да, и спасибо за яблоко.

– И вам спасибо за… кстати, что это?

– Сидр, – говорит она с таким ангельским видом, что он не может не заподозрить подвоха.

Она берет его под руку и кладет голову ему на плечо. Явно навеселе, если этот жест и румянец на ее щеках что-нибудь значат. Уэс не испытывает ровным счетом никаких чувств, и это его тревожит. Видимо, в мире убавилось магии, если красивая женщина, идущая под руку с ним, для него ничто. Заглянув в медную кружку, полученную от нее, он обнаруживает, что жидкость в ней имеет оттенок глаз Маргарет. От этого его слегка мутит, но он не допустит, чтобы эта тошнота испортила ему настроение.

«Расслабься сегодня вечером как следует», – велела ему Маргарет. Так он и намерен поступить тем или иным способом. Он отпивает глоток и чуть не захлебывается. Спиртное прожигает путь в глубину его горла и распускается искрящимся фейерверком вкуса гвоздики и яблок.

Аннетт смеется.

– Извините! Надо было предупредить, что я поиграла в бармена.

– Ну и щедрый же из вас получился бармен! Боже, что вы туда подмешали? Моторное масло?

– Виски. А в нем – немного еще кое-чего, – она встает на цыпочки и шепчет ему в ухо: – Алхимия! Только никому не говорите.

Алхимизированное спиртное строго запрещено законом, главным образом потому, что щепетильные законодатели-катаристы считают его причиной тяжких преступлений. А может, они просто отказывают людям в праве на веселье. В настоящее время лишь сведущие люди могут покупать его в подпольных кабачках или домашних винокурнях. Но теперь, когда в Уикдон съехалось столько алхимиков, неудивительно, что запретное спиртное течет здесь рекой.