Беглец в жизнь - Ростислав Гельвич Страница 57

Взгляд Лоррада вспыхнул, и если бы взором можно было убивать, Альфаран бы уже валялся мертвым.

– Погляди на дубовый шкаф и на полки, – он сильно нахмурился. – Найдешь хоть один жучковый тоннель, и я поцелую тебя в задницу.

…И куда делось все добродушие? Конечно, в отличие от складовщика, комендант не бегал по комнате, не хватал юнкера за руку и уж тем более не кричал. Но легче от этого не было.

– Старый идиот!! – рычал он – Я не видел никаких двадцати рапортов! Более того… – с перекошенным лицом он выскочил за дверь, к секретарю. Однако буквально тут же он вернулся с кипой документов в руках.

Сев за стол, он быстро просмотрел их все, мельком. Улыбнулся.

Широко улыбнулся.

И захохотал.

– Ах, ведь как… Ох, ведь… – хлопал себя по бокам комендант, утирая выступившие слезы. – Ой, хитромудрый…

Юнкер терпеливо дождался конца этой сцены, после чего спросил:

– В чем дело, господин Рольн?

– Нашлись двадцать рапортов… но он подавал их не мне, а напрямую, вышестоящему начальству! Проверки же бывают и у нас, – широкая улыбка никак не сходила с лица. – Свинью мне подложить хотел, представляешь?

– И что вы?

– Что я? – улыбка сошла с лица, и глаза сощурились. – Сходи на склад и забери пять целых кирас, про которые ты рассказывал. Отдай их каким-нибудь сержантам поактивнее – пускай вычистят как следует. Я думаю, что пираты не обидятся из-за недостатка охраны…

– Ну, это в принципе понятно. А по поводу Лоррада?

– Сам виноват. И даже если не так – плевать. Я немедленно пишу доклад и отправляю его выше. Самое большее через седмицу ему пришлют замену.

Комендант вздохнул и посмотрел в глаза Альфарану. Тот даже и не думал отводить свой.

– Что такое? – устало спросил комендант – Осуждаешь?

Юнкер пожал плечами:

– Отнюдь. Если ядовитый паук заполз в дом, зачем ждать, пока он кого-нибудь укусит – лучше убить сразу, как только увидел.

…С фрегата спустили трап. Первыми на песок сошли шесть человек, в тяжелых нагрудниках и с копьями наголо. Образовав живой коридор, от конца трапа до начала каменистой земли, они выставили копья вперед и замерли.

Закованные в массивные цепи, начали спускаться они – пираты. По два человека, всего шестнадцать. Невпопад одетые и размалеванные татуировками, они выглядели устрашающе даже в таком положении. А уж каков у них был вид в лучшие времена – страшновато было даже представить.

Пять человек из гарнизона Корумуса продолжали живой коридор. В конце коридора стояли еще пять человек: три солдата – для прибавки к конвою и два офицера.

От одного попахивало перегаром, однако держался он ровно и смотрел задорно… даже грозно.

Второй же примечателен был шрамом, переходящим через левый глаз, и бельмом на нем же.

Высокий брюнет, один из скованных заключенных, смотрел и запоминал. Его зеленые глаза прыгали от одного лица к другому. Уже выходя с песков, он оглянулся назад, держа так голову до тех пор, пока не получил древком копья в лоб.

– Ну, сволочь, шагай давай!

Никакой реакции не последовало, однако голову он повернул назад. И затаенно улыбнулся, ведь лицо стоящего на фрегате капитана он прекрасно запомнил. И если он выберется, он постарается отомстить за все. И за смерть брата в том числе. Сыновей Шолва не сдержать никакими цепями, даже тысяча стражников им никогда не была помехой. Так разве что-то изменится, если один из сыновей мертв?

– Когда я выберусь, я отомщу. Я найду, – шептали потрескавшиеся губы. – И этот фрегат я назову твоим именем, Улрик…

Ожидали не то что бунта, а некоторых волнений. Пираты, всякого пошиба, всегда были самыми проблемными. Долбануть напарника кайлом за «неуважение к морским традициям» – это было не то что в порядке вещей, но случалось довольно часто. Горячий народ.

Но нет, команда капитана Улфа вела себя вполне смирно и тихо. Даже слишком смирно и тихо. Первую седмицу это считали подозрительным. Затем еще три дня – просто странным. Ну а потом все забылось. Ну, тихие и тихие – мало ли что? Комендант вон предположил, что это они из-за смерти капитана такие смурные.

Во всяком случае, со временем всем стало далеко не до этого – на руднике без того полно дел. Кроме того, наступал конец очередного эрцена, что являло собой как половину Альфаранового испытательного срока, так и прибытие корабля с разными товарами. Ну и письмами, соответственно.

День был дождливый, накрапывало очень мелко, но зато уже пятые сутки кряду. Особой работы не было, поэтому все времяпровождение юнкера заключалось в алхимической работе да обозревании календаря на странице «Мирцен», которая кончилась сегодня утром.

Название «эрцен» обычно употребляется для обозначения именно пяти седмиц. Точно так же любого коня можно коротко и просто назвать – «конь», хотя свое имя у него, безусловно, имеется. Сами же эрцены были названы предельно просто – в честь богов. Первый, соответственно, «Йарцен» в честь великого Йарры Справедливого. Затем – «Макцен». И далее: «Мирцен», «Отцен», «Орцен» и «Терцен».

Конец Мирцена стал знаменателен еще и намечавшейся пирушкой – корабль, приходящий рано утром, как раз доставил два ящика отличного крепкого рома хорошей очистки. Конечно, на весь офицерский персонал Корумуса это многовато, но пригласить на праздник офицеров с корабля сам Макалат велел!

За увлекательной алхимией Альфаран совсем не заметил, как наступило время вечернего обхода. Как водится, сначала золотая шахта. Именно там самое большое количество симулянтов, и только там есть те, у кого срок непожизненный. Хотя прожить двадцать лет даже на мягкой, «золотой» работе редко кому удавалось. Потом уголь. Угольная шахта хуже золотой, потому что глубже и нестабильнее. Чаще обвалы, работать там трудно. Довольно часты случаи, когда сильный удар кайла побуждал упасть не присмотренный кусок угля, а здоровенный кусище породы вместе с ним. И лишь в самом конце осмотра идет эртог.

С собой Альфаран взял сумку, в которой уже стояли отобранные еще с обеда лекарства. Дурманных среди них не было. Пока. Один из пиратов уже два дня мучался долгим кашлем. Слабый легкими на воле, в эртоговой шахте он не смог держаться долго.

Двое конвойных уже ждали снаружи. Увидев выходящего юнкера, они почти одновременно взяли под козырек, на что некромаг ответил:

– Ну что, ребята, пошли. В золотую, думаю, заходить не будем, я не думаю, что с обеда там что-то изменилось.

Один из солдат внезапно дернулся, словно что-то вспомнив:

– Господин юнкер-лейтенант, на угольной шахте авария, на нижних уровнях обвал. Все заключенные выведены, и всем, кроме ремонтной команды, доступ туда запрещен.

– Значит, праздник сегодня тому боцману, из пиратов, а? – усмехнулся Альфаран. – Везучий вообще – мало того, что в эртоговую его не засолили, так еще и из угольной выползти успел. Ладно, пошли уже…