Любишь кататься - умей и кувыркаться - Наталья Мазуркевич Страница 57

- А почему он должен уходить? – вмешалась я. – Пусть остается. Может, вы еще о чем-то поговорить хотите? Я мешать не буду. Сейчас оденусь и уйду!

- Дана…

- Я уже много лет Дана, – как-то слишком зло бросила я, бросила ему плед и принялась натягивать ботинки.

Из дома вылетела быстрее, чем демон крылья распахивает. Еще и на перилах прокатилась. А в душе клокотала злость. Необъяснимая, непереносимая, как будто от предательства. И пусть я понимала, что могу быть неправа, что всему есть объяснение, и вообще сама виновата, что заснула и осталась, но даже так подслушанная мелочь заставляла вздрагивать и злиться.

Этот эксперимент, как представлю, что Альтар в нем участвует! Нет, лучше не представлять. А его гость, который брат, который едва ли не пальцем на меня показывал «Кикимора!». Ну и что, что кикимора. Или это второй сорт? Так его брату это не мешало, и на болоте, и в академии!

Я остановилась у фонаря и пнула его со всей силы. Уууу, почему фонари такие твердые стали. Ржавчина, ты недорабатываешь!

Отдышавшись, я глубоко вдохнула, для усиления эффекта еще и состроила вдохновленную рожицу, а пальцы и вовсе соединила, как любят на картинах индийских релаксирующих техник делать.

- Омммммммм.

Наверное, случайные прохожие были бы впечатлены моими познаниями и навыками, но улица была совершенно пуста, если не считать одного пьяного вампира, который лежал в обнимку с бочкой. В слабом свете фонаря я заметила кривую надпись «томатный сок» и мысленно послала бедняге лучи счастья. Диета требует жертв. Бедняга!

Как я переползала яму – отдельный разговор. Радость, что вампир за мной не пошел, а то бы скончался. Челюсть бы свело от смеха, а кто бы ему болезному ее вправил, учитывая, что бедняга голодный и злой.

Так вот про яму. Для простых смертных через нее перекинули тонкую досточку, по которой и следовало идти всем желающим срезать путь. Поскольку в этой (как и в любой другой) части города я ориентировалась слабо, кружной путь прошел мимо меня и, как попасть на другую сторону, не заплутав во дворах, я не знала. Подумав, собравшись и разжившись где-то храбростью, я ступила на тонкий и кривой путь. Доска скрипнула, доска прогнулась, доска слом… выдержала. Но я уже приготовилась лететь вниз.

Обошлось.

Со страху я добежала до середины и теперь изображала канатоходца с той только разницей, что стояла на середине, памятником самой себе, боясь даже дышать, и без уравновешивающего шеста. Доска скрипнула, намекая, что не любит прохлаждающихся барышень. Я пискнула, намекая, что могла бы и потерпеть деревянная. Она удовлетворенно щелкнула, намекая, что дерево – не железо, и вообще совесть надо иметь. Я крикнула и понеслась вперед.

Да будет славен мозжечок! Его отростки и изгибы, и пары ножек, что так мило, не дали гибнуть в цвете лет! Хух, наблюдая, как падает во тьму хрупкий мостик, я еще раз возблагодарила всех кого надо и не надо, за то, что родилась кикиморой. То есть человеком. Но мозжечок и у тех, и у тех есть, а значит – неважно.

Почтив память досточки минутой молчания, я, полагаясь на топографический кретинизм, отправилась искать академию.

Темно, страшно, звуки всякие нехорошие: кто-то воет, а где-то железо лязгает. Одинокая кикимора бредет по улице, втягивая голову в плечи и молясь ни на кого не натолкнуться. Ага, щаз!

Гордо задрав голову и разглядывая преобразившийся в темноте город, я бодро шлепала по направлению «туда». Ориентиром служил шпиль академии, который я не выпускала из виду, в остальном – я просто шла. Куда, зачем и почему – тут и вовсе без причины. Просто шла, размышляя о взыгравших нервах.

К счастью, ночь была светлая и теплая, как последняя догорающая свечка, а потому я так и не простудилась, более того – вспотела. Думать вообще полезло, головка согреваться, кровь туда течет, иногда бьет, тогда мысли становятся совсем уж интересными.

Видимо, второй случай можно было вносить в мой диагноз. А меня мысли были самые те. Нет, меня конечно радовало, что Альтар в этом эксперименте не участвует, а то бы я заподозрила, что он специально меня ищет. Но вот то, что одобряет или хотя бы поощряет… Это же бесчеловечно! Они же не сказали иномирцам подоплеку событий. А если они не адаптируются, не найдут свое место?

Мысли были печальны и тоскливы. В какой мере, и я чувствовала свою вину: ведь не сказала той же Кире, что их ждет в случае провала. Их же назад никто не отпустит, придется здесь сидеть, но уже не в сказке, а в кошмаре. Почему все так сложно? И как хорошо, что я тогда все-все прослушала.

Еще и этот дом, в который Альтар не водит гостей, и это удивление на лице братца. Мне опять стало обидно. Ну кикимора, и что мне теперь на суку повеситься? Я огляделась, но деревьев не нашла. Определенно не наш день. Но если день не наш, то ночь…

На моем лице сама собой появилась улыбка. А ноги понесли по единственному выученному маршруту, в «Три слона». Бедных хозяин, у него наверное уже аллергия на нашу компанию и на меня лично, но – ничем не могу помочь. Только там можно было есть быстро, вкусно и с компотом. Не чета конечно альтаровскому…

Вспомнив про свой самый дивный ужин за все пребывание в этом мире, я опять взгрустнула. Настроение было безнадежно испорчено, мысли метались в разные стороны, а ноги заныли, напоминания, что пора бы и честь знать.

Я взглянула на небо, где постепенно загорался рассвет и, вздохнув, пошлепала в академию. И пусть мне присниться что-нибудь хорошее. Так ведь бывает?