Вольное солнце Воленстира. Пляска между ударами сердца - Мария Быстрова Страница 57

Митрина подруга не чувствовала, как ее дергают за ремень, она увлеченно долбилась в идиотскую стену…

– Трима!!! Эльта в душе! В крови! Порезалась!!! ТРИМА!!!

Грань… что случилось?

Трима не реагировала.

– ФЛО! – рявкнула Карла на все помещение.

Я вздрогнула… моргнула.

– ТИШИНА!!!

Меня студентки услышали, замолчали, расступились. Я подлетела к девочке с косичками, та в ужасе отпрянула и разрыдалась пуще прежнего.

– Говори! Что произошло?! – приказала ей грозно.

– Эльта… Эльта в душевой! Там кровь… Много… Очень… Она умрет?! Умрет… Она-а-а… же…

Я недослушала. Обернулась к Карле, но та уже испарилась. Несколько секунд спустя я выбегала из зала. Ох, холодно… как же холодно!

Преодолев коридор, внеслась в проклятую душевую. Розовое озеро переливалось за порог, из кранов хлестала вода, на кафеле лежала девочка-воленстирка с пепельным лицом. Три глубоких пореза располосовали ее руку от запястья до сгиба локтя. Карла сидела рядом на коленях и обматывалась целительскими структурами. Недалеко валялся серп с окровавленными зубьями. Грань! Сомнительно, что такие повреждения могли быть нанесены по неосторожности.

Позади нарастал топот.

– Не впускай их! – надрывно прохрипела подруга.

Но толпа хлынула в каморку и едва не понесла меня вперед, когда я развела руки, загораживая проход.

– Выйдите! Карле надо сосредоточиться! Она не целитель по дару, и ей трудно работать, когда вы все галдите!

– Это моя сестра! – выпрыгивала передо мной Трима.

Остальные жар-птички прекратили напирать и послушно отступили.

– Карла справится! – Откровенно говоря, я в этом не была уверена, там плоть до костей нашинкована. – Назад! Все назад!

– Я останусь! – заспорила Трима.

– Вон! – рыкнула я, бесцеремонно выпихнув ее за порог. – Если хочешь, чтобы она жила, носа сюда не суй!

И, захлопнув перед этим самым носом дверь, привалилась к ней спиной.

Карла продолжала изливать в малышку свою силу, штопать раны светящимися нитями, когда справа что-то шевельнулось. Зажав рот ладошкой, в угол вжималась пигалица, поднявшая тревогу. Как ее там? Фейли? Девочка давилась истерикой и пряталась от меня в тени. Ненормальная какая-то. Пожалуй, не буду ее лишний раз трогать и выгонять. Не орет дурниной, и демоны с ней.

По вискам Карлы катился пот, под посеревшими пальцами колебался воздух, на щеках проступали вены. Шли минуты, я волновалась за подругу, но отвлекать не смела. Жуткие раны уже не кровоточили, а малышка все равно не приходила в себя. Переставшая скулить Фейли с панической мольбой взирала на магиню, а когда та начала оседать, задохнулась от ужаса и рванула вперед.

– Карла!

– Я в норме, Фло… Все хорошо. Смотри… Кажется, получилось.

Длинные пушистые ресницы Эльты затрепетали, и она медленно открыла глаза. Подруга устало улыбнулась.

– Привет… Эх… Ну что же ты так?

– Я не… умерла? – рассеянно удивилась девочка.

Ага, ну точно, попытка суицида.

– Не рано ли собралась за грань?

– Но… госпожа… Нам в любом случае не жить… – И она горько заплакала. – А я… так больше не могу… Не могу тут быть! Пожалуйста! Зачем вы меня спасли? Зачем?!

– Эльта! – Фейли бережно приобняла сестренку. – А как же я? Обо мне ты подумала?!

– Не могу больше… я… даже не уверена, что… мне это все не снится… и что это не очередной кошма… а-а-а-а!!!

Это она наконец меня увидела. Отпрянула назад, затрясла головой, как припадочная, и попробовала отползти к серпу.

– Она… она… нет-нет! НЕТ! Не хочу! НЕ ХОЧУ!!!

Ну, грань! Что за дурдом?!

– Тихо! Тшш! – Карла отвернула ее к себе.

– Вы не понимаете! Вы что, не видите?! Она же… такая же, как остальные! Такая же! Злая! Даже хуже! Я чувствую… от нее пахнет кровью!

Ох, бездна… Здесь твоей кровью пахнет, крошка! Ты ею все залила.

– Эй, эй! Ты успокойся… – Подруга тщетно пыталась сдержать детскую истерику, перехватить ее взгляд. – Посмотри на меня. На меня. А я? Я тоже злая и пахну кровью? Ну же, посмотри.

Эльта послушалась, взглянула на нее, на меня, снова на нее, затем… натурально принюхалась, предки. Принюхалась! И после этого немного присмирела.

– Вроде нет… Но я больше никому не верю. А вы… когда вы увидите, что они творят… Вы тоже испугаетесь! Когда мы только переместились сюда, Трима рвалась домой. Мы ведь не из воинов, не придворные – мы всего лишь из обслуги. Но потом всех повели на казнь легионеров и фрейлин, отказавшихся присягнуть Шааль. – Она прерывалась, глотала сопли. – И… они заставили нас смотреть. Даже нас. Это была не просто казнь… Они пытали их. И старших фрейлин тоже. А они хорошие. Добрые. Были… Они обещали устроить всем, кто не присягнет, такое же. И знаете… смелые нашлись. И тогда… они сделали, как обещали. Я слышу их крики. Я вижу их каждую ночь! Чую мертвечину! Они мучают меня. Я не сплю совсем. И мы присягнули… опустились на колени. И Трима, и оставшиеся… И вы так сделаете! Струсите! Вы просто не видели!!! А если бы увидели…

Все, не могу! У нас нет времени нюни распускать!

– Мы здесь, чтобы вывести вас из Гнезда до начала штурма, – обрубила я поток нытья. – Всех, кто захочет уйти.

Повисла тишина.

Это риск. Малолетки могли сдать нас, но отчего-то… я им поверила. Как бы там ни было, они хотя бы заявляли о своем нежелании во всем этом участвовать.

– Вы лжете! – ощерилась Фейли. – Вы хотите убивать! Вы видели, какие у вас глаза?! Страшные! Они мерцают так же, как глаза одержимой убийцы!

Ну, спасибо, милочка. Достала меня.

– О да-а… – протянула я недобро, угрожающе нависая над обеими. – Ты права, крошка. Я хочу убивать… Ух, прям как хочу. Но, к сожалению, здесь я не для этого, даю слово.

– Ложь. Вы хотите заманить нас?

А может, это вы хотите нас заманить? И мы, две взрослые тетки, ведемся? Нет, с ними каши не сваришь. Но что поделать? Я принялась мерить лужу шагами.

– Погоди, Фло. Эльта, Фейли, я даю слово, что леди Флориан здесь только за этим. Просто леди Флориан – боевой маг и бывает порой несдержанна и импульсивна, дар так влияет на ее темперамент, но своего слова она никогда не нарушала. Она благородна.

Да нет у нас на это времени! За дверью какая-то возня. Соглядатаи Лии не оставят нас одних!

– Вы знаете, где находится выход на поверхность?

Обе малышки растерялись, явно ожидая какого угодно вопроса, но не такого.

– Не-э-эт.

Во мне заклокотала ярость.