Орден мраморной Горгоны - Дмитрий Мансуров Страница 56

– Не поранься, – сказал он напоследок. – И не забудь вернуть инструмент. Он мне еще пригодится.

– Не боишься, что сломаю? – Фармавир почувствовал себя уязвленным.

– Ты сломаешься быстрее, – признался мастер. – Так что, береги себя, чтобы мне потом не жить до смерти с чувством вины за твои травмы.

– Будь уверен, не поранюсь!

– Все вы так говорите… – с грустью ответил мастер, и перед внутренним взором Фармавира появились колонны покалеченных пользователей инструмента, выстроившиеся в кабинет к лекарям.

Фармавир сунул инструменты в обычную сумку и направился в укромное место, чтобы запрыгнуть в подполье.

Освободить полку от предметов неясного назначения оказалось куда проще и быстрее, чем разрезать ее. Полки оказались намертво приварены к боковым стенкам, и ножницам по металлу поддавались с большой неохотой. Фармавир потратил немало усилий, чтобы разрезать полки надвое, с тоской думая над тем, почему сам не занимался спортом с той же силой, с какой занимался мастер.

– Сейчас подковы гнул бы двумя пальцами, – говорил он, терзая ножницами полку. – Или рвал металл одним движением, как листок бумаги. И Альтарес даже слова не сказал бы супротив меня и Баррагина. С другой стороны, меня при такой силище в жизни не сделали бы лаборантом. Отправили бы в стражники, и я сейчас не ковырялся бы В сумочном подполье, а ходил бы по городским стенам, небрежно подкидывая на плече самую большую пушку и внушая ужас потенциальным врагам. Мне тогда никакие рушки не нужны были бы.

Ножницы прорезали полку. Фармавир облегченно выдохнул и надавил на половинки, придавливая их к нижней полке. Затем аккуратно провел напильником, стачивая заусенцы, сдул металлическую крошку и, мысленно обратившись ко всем известным ему книжным персонажам, забрался в чужую ячейку. Огляделся в поисках выхода и заметил на потолке черный прямоугольник ткани, выделяющийся среди прочей ткани матовым блеском.

Фармавир чертыхнулся и вернулся за складной лестницей.

– Так и знал, что забыл какую-то мелочь! – воскликнул он.

На переноску лестницы ушло минут пять. Но теперь тропинка была проложена, и Фармавир проделал обратный путь гораздо быстрее, даже забыл от радости, что пальцы болят от долгого сжимания не самых острых ножниц. Мастер, скорее всего, и не замечал, что ножницы немного затупились – при его силище он мог резать металл даже тупым ножиком. Или руками его рвать, если идти за инструментом лень.

Фармавир поднялся по лестнице к прямоугольнику и осторожно раздвинул наложенные друг на друга полоски ткани. Один из голосов, доносившихся снаружи, показался ему весьма и весьма знакомым.

– Баратулорн? – вырвалось у Фармавира. – Этого не может быть!

Но факт оставался фактом: обладателем одного голоса точно был первый советник. А вот его собеседник был Фармавиру не знаком.

На несколько секунд разговор прервался.

– Это за дверями болтают, – сказал первый советник.

– Наверное, – не особо уверенно ответил собеседник. Фармавир зажал себе ладонью рот: восклицанием обратил на себя внимание, теперь надо быть крайне осторожным, чтобы не привлечь внимание вторично.

«Любопытно… – подумал он, – теперь я могу не просто перемещаться из любого места в подполье, но и временами быть в курсе секретных дел первых лиц государства… хм-хм… появится возможность, наделаю роскошные полоски-украшения, чтобы стали краше остальных, и стану их продавать на рынке. Их раскупят богатые люди, и тогда я буду знать обо всем, что происходит в мире больших финансов и чрезмерного самомнения. Мощно. А можно не мелочиться и наладить выпуск полосок по всему белому свету».

Он прислушался к беседе первого советника с неизвестным.

* * *

Баррагина отвели в камеру. Дверь уже заменили, но на всякий случай приставили к дверям десять стражников в полном вооружении: учитывая неожиданную новость о силе пленника, начальство решило перестраховаться, а попутно сообщило первым лицам государства об инциденте. Первый советник, выслушав новость, поперхнулся чаем и приказал доставить пленника к нему после обеда.

Кащей пил чай с лимоном, словно ничего и не произошло. Баррагин сел напротив и сказал:

– Рассказывай, для чего конкретно тебе нужна команда? Я готов в нее вступить.

– Тебя решили казнить? – уточнил Кащей.

– Еще нет.

– Тогда почему ты так быстро принял решение?

– Меня в любом случае не выпустят отсюда живым. Только убьют не официально и на площади, а тайком и прямо здесь. Альтарес постарается.

– Понятно… – вздохнул Кащей.

Дверь отворилась, вошли стражники, вооруженные до зубов.

– Вы подраться или как? – поинтересовался Кащей. – Каждый раз, когда вы нацепляете на себя столько оружия, случается какая-нибудь гадость.

– Первый советник требует доставить тебя в его кабинет, – объявил управляющий тюрьмой. – Заранее предупреждаю: попытка сбежать или причинить стражникам неприятности будет караться выстрелами из рушек. Не смертельными, но крайне болезненными. Не вздумай показывать свою силу, и проживешь еще немало лет.

– Это из-за одной двери столько паники? – удивился Кашей. – Тут не меня надо винить, а ее создателей. Вы еще бы дверь из фольги сделали…

– Как умеем, так и делаем! – отрезал управляющий тюрьмой. На его памяти, ни один из заключенных при всем желании не сумел бы сделать вмятину на двери стандартной толщины в пять миллиметров. – Вставай, Баратулорн ждать не любит!

Кащей рывком встал, заставив стражников резко отступить и поднять рушки на заключенного.

– Что-то вы сегодня нервные, – заметил Кащей. – Не бойтесь: пока вы не кричите на меня ни за что, ни про что, ни одна дверь не пострадает. Идем, нам ни к чему испытывать терпение первого советника.

И вышел из камеры в окружении стражи. Управляющий тюрьмой достал из кармашка белый платок и провел им по лбу. Строго посмотрел на Баррагина, удрученно покачал головой и направился в свой кабинет. Дверь захлопнулась, щелкнул замок.

В кабинете первого советника работала пожилая уборщица. Неспешно проводила мокрой тряпкой по полу и время от времени передвигала деревянное ведро с водой. На вошедших Кащея со стражниками она посмотрела так, словно намеревалась съездить им по лицам мокрой тряпкой, и большая группа невольно остановилась.

– Мы можем войти? – спросил стражник.

– Не видишь, что я полы мою?

– Да ты их неделю будешь мыть!

– Да я их всю жизнь мою!

– Сейчас сюда придет первый советник! – стражники выдали главный аргумент, надеясь, что уборщица исчезнет, подхватив с собой ведро.

– И что? Он знает, что я в это время мою полы в его кабинете. Хотите, чтобы я ушла – хватайте тряпки и помогите доделать работу! – приказал она.