Вечеринка в стиле «вамп» - Алекс Кош Страница 56

— Ты вот всё рассказываешь и рассказываешь, а какой у молодого человека допуск ты узнал? — проворчал старик.

— Наверное, высокий, раз его к нам отправили, — пожал плечами Истов.

Шофёр согласно кивнул.

— Молодой человек, в каком звании вы служили? — обратился ко мне старик.

В каком звании? Да ни в каком, ещё не хватало мне служить неизвестно где, и неизвестно кому. Правда, для старика это было явно важно, и я решил тактично не заметить вопроса.

— Какой у вас уровень допуска? — не отстал он.

— Самый высокий, — ответил я, надеясь отмахнуться от назойливого вояки.

— Тогда уж самый глубокий, — вновь подал голос шофёр.

Всё-таки странный у него голос.

— Ага, — почему-то обрадовался Истов. — Чем больше знаешь, тем глубже в дерьмо погружаешься, так?

— Почти, — согласился до этого молчавший Борис Абрамович. — Только здесь немного другая пропорция: чем больше знаешь, тем глубже тебя в случае чего закопают.

— Ну, так всё правильно, — согласился Истов, — в вышеупомянутой массе и закопают.

Я не уверен, но по-моему весь этот разговор сильно напоминает фарс — комедию разыгранную специально для меня. Они наверняка знают обо мне более чем достаточно. И эти шутки их… я понимаю Истов, у него на лице написано вечное похмелье, но телепат-то серьёзный дяденька.

— Поверь мне Игорь, у Виктора уровень доступа повыше твоего будет, — обратился к старику Борис Абрамович. Глаза его, однако, продолжали без выражения смотреть в одну точку.

У меня возникло одно подозрение…

Да, я слепой. Всё, что мы приобретаем, требует своей платы. Иногда плата может оказаться больше, чем мы можем представить.

Я с трудом удержался от желания вскочить с места и куда-нибудь убежать. Когда голос возникает у тебя в голове, это не очень-то и приятно. Сразу же встаёт вопрос о приватности своих мыслей. Одно дело, когда это статуя, которую можешь слышать только ты, и совсем другое — живой человек. А если он узнает обо всём, что со мной произошло… о Лите, вампирах?

Ты не прав, Виктор. Я могу слышать только твои поверхностные мысли. А то, о чём ты так беспокоишься, находится в отделе воспоминаний. Если бы я умел читать воспоминания людей, то это уже называлось бы не чтением мыслей, а как-нибудь по-другому. Поэтому я не могу узнать, что ты скрываешь, я могу узнать лишь сам факт сокрытия и кое-какие мелкие отрывки сцен из прошлого. Многие мысли в голове людей пробегают с такой скоростью, что я при всём желании не успеваю ухватить их суть и смысл. Кроме того, воображаемые сцены запросто могут оказаться даже красочнее реальных воспоминаний… Между прочим, ты думаешь, очень приятно слушать чужие мысли? Ты бы хотел, например, совершенно точно знать, что о тебе думают окружающие?

Хотел бы я знать? Иногда, наверное, было бы неплохо. Особенно когда это касается одной знакомой мне девушки… но чтобы знать, что о тебе думают все окружающие… самоуважение может очень сильно пострадать. Если вообще не сойдёт на нет.

— Глубже, — вновь поправил его Истов.

— Как тебе угодно, — пожал плечами Борис Абрамович. — В продолжение нашего знакомства скажем несколько слов о глубокоуважаемом Валентине Павловиче.

На моём лице нарисовалось некоторое непонимание. Увидев это, Истов, как примерный школьник, поднял руку.

— Если мой конёк телепатия, то Истов может похвастать знатными способностями к телекинезу. Одна беда — телекинетическое поле, окружающее его тело, работает постоянно, то есть он сам, как находящийся в эпицентре этого поля, всё время находится в «приподнятом» состоянии. Не говоря уже о том, что в его присутствии некоторые предметы поднимаются в воздух, причём порой помимо его желания…

Истов показал мне взглядом на солонку, совершенно неожиданно поднявшуюся в воздух, и начавшую летать вокруг головы Бориса Абрамовича подобно спутнику, облетающему свою планету по низкой орбите.

Я не удержался и хихикнул.

Борис Абрамович неторопливо поднял руку и поймал солонку, когда она совершала третий заход.

— Вот приблизительно об этом я и говорил, — совершенно спокойно сказал он, ставя солонку обратно на стол.

Я открыл рот от удивления.

Он же слепой! Ведь так? Как же он так ловко поймал солонку?

— Я тут не при чём, оно само взлетело, — тут же заявил Истов.

Борис Абрамович вздохнул.

— И об этом я тоже говорил.

Словно в подтверждение его слов, откуда-то сверху раздалось хриплое карканье.

Я удивлённо поднял взгляд.

На одном из стеллажей под самым потолком сидел огромный чёрный ворон. Он внимательно посмотрел на меня сначала одним глазом, потом другим… и брезгливо отвернулся.

— А вот и летающие глаза нашего телепата, — пояснил Истов. — Через него Борис наш Абрамович смотрит на мир.

Как это?

Очень просто. Я считываю образы прямо из мозга птицы. Хотя, зрение у них устроено несколько иначе, и ощущения не слишком приятные…

А почему бы тогда сразу у собеседников не считывать образы?

Увы, не получается. Образы со зрительных нервов перемешиваются с мыслями, и я мгновенно теряюсь. Наверное, мозг человека слишком сложен.

Оригинально.

— Следующий подопытный, — произнёс Истов, тут же напомнив мне конферансье из цирка. — Захаров Алексей Палыч.

— Павлович, — недовольно поправил Истова скрупулёзный старик.

— Тем более, — отмахнулся Истов, деловито разливая водку по стаканам. — Военный в отставке, потомственный, кстати. Медалей целый мешок под кроватью прячет, но одевает их исключительно по праздникам… в Новый Год там… на Пасху, на день Святого Валентина. В общем, сам понимаешь, — он заговорчески подмигнул, — все девушки его. Вернее были бы его, если бы увидели. Вот, собственно, мы и подошли к главной особенности Палыча — он умеет отводить взгляды. Причём так он хорошо это делает, что увидеть его можно только на солнце, или под прямым светом. То есть, стоит ему зайти в какую-нибудь тень, или выйти вечером погулять, как он тут же пропадает. Вот такой вот он у нас Человек-тень.

— Так это ваши шаги я слышал несколько часов назад в коридоре! — догадался я.

— Может и мои, — пожал плечами Палыч. — Мало ли где и зачем я хожу. Что мне, докладывать что ли всем об этом?

— Слава Богу. — Я облегчённо вздохнул. — А то я до чёртиков испугался. Слышу шаги, выглядываю, а в коридоре никого нет, только следы на полу появляются. И в окно ко мне тоже вы заглядывали? И как только успели так быстро из коридора туда попасть?

Старик аж красными пятнами покрылся.

— Вы за кого меня принимаете? Делать мне больше нечего, кроме как ходить и в окна заглядывать!