Цветная музыка сидхе - Милена Завойчинская Страница 56

— Узнала несколько месяцев назад от драконов. Всё детство я вынуждена была носить блокирующий магию амулет. А уж о волшебстве, которым могу владеть, и не подозревала. Способности стали просыпаться медленно и лишь после того, как я сняла амулет.

«Ну Альенда!!! — сорвалась на гневное шипение Силиария. — Поганка белобрысая. Свою жизнь загубила и дочь чуть не угробила! Столько времени дурью маялась, а ума больше чем за полтора тысячелетия так и не набралась. Тебя как зовут?».

— Рэмина. Можно сокращенно — Рэми.

А вот и ответ на один из вопросов, давно меня мучающих. Сколько лет было маме? Оказывается, больше полутора тысяч лет. И есть те, для кого она — «поганка белобрысая».

В голове не укладывается.

Чувства, которые во мне будила невидимая, но очень эмоциональная душа города, были двоякие. Мне было неприятно то, как она говорит о маме. И в то же время я была с ней согласна. Альенда и правда наломала дров.

«Рэми, нам придется начинать с самого начала. С того, что проходят только что родившиеся младенцы. Сейчас поверни направо, иди до конца улицы и налево. Увидишь приземистую круглую башню под синим куполом. Входи внутрь и спускайся в самый низ».

— И что там? — поворачивая, куда было велено, поинтересовалась я. — Что именно проходят только что родившиеся сидхе?

«Единение и познание. Там находится Источник мира».

— Источник магии? Я читала о них. Один из таких вроде как в Гроте безумия.

«Глупенькая. Источник мира. Я — душа Силиарии. А вы, сидхе, — это те, в ком воплощена душа этого мира. Вы боль и радость. Любовь и нежность. Свет и счастье. Всё, чем владеет мироздание, — в ваших руках. Вы можете менять реальность. Повернуть время вспять и пустить бытие подругой временно й ветке. Направить мир по иному пути».

— Или разрушить его?

«Разрушить — нет. Не можете. Или умрете. Ваша до. ля — созидание и совершенствование, не разрушение».

— Силиария, почему мой народ ушел? Драконы не говорят, хотя наверняка знают. А смертные народы не в курсе, они не застали те события.

«Жадные чешуйчатые хотели слишком много! — вновь сорвалась она на шипящие с присвистыванием нотки. — Собственники хвостатые! Ящерицы наглые и беспардонные. Никогда сидхе никому не подчинялись! Нельзя удержать в руках песню. Невозможно запереть музыку в клетку. Не под силу кому бы то ни было заставить стихи звучать лишь для них».

— Я не понимаю… Они хотели подчинить сидхе?

«Сидхе нельзя подчинить, Рэми. Запомни это. Повторяю, вы — душа мира, а душу не подчинишь, не удержишь, не запрешь. Вы — не орудие в чьих-то руках. Вам нельзя отдавать приказы. Вы не можете по чьей-то воле стать разящим оружием».

— Всех можно подчинить и удержать, нашелся бы рычаг давления.

«Умрешь», — спокойно констатировала Силиария.

— Если стану оружием?

«Если подчинишься чужой воле и станешь жить не по велениям и порывам своего сердца, а поддавшись жалости или страху. Певчие птицы в неволе не поют. И не живут».

Я промолчала, осмысливая. Альенда поэтому ушла от лорда Калахана? Потому что он пытался ее запереть? Ограничить? Подавлял? Заставлял делать то, что не могла вынести ее природа?

И не от этого ли мучаюсь сейчас я, не зная, как изменить отношение Дарио ко мне?

Тем временем я дошла до нужной башни, потянула на себя дверь, открывшуюся без малейшего скрипа, и вошла в холл. Тут же под потолком начали разгораться светильники.

Осмотревшись, нашла вход, ведущий вниз. Ну что ж, сейчас узнаю, что такое — Источник мира.

Спускаться пришлось долго. Я потеряла счет виткам круговой лестницы, которая вела всё глубже и глубже. Темно не было — как только я проходила какой-то участок, впереди загорались очередные светильники, а те, что оставались за спиной, затухали.

И вот наконец большой зал с выложенными мозаичной плиткой стенами. А из пола в центре его бил вверх столп синего света.

«Пришли, — вернулась ко мне Силиария. — Разуйся и разденься донага. После этого войди в Источник».

— И что будет? — поежившись, спросила я.

«Всё будет, ребенок. Ты узнаешь всё. Обретешь… себя. Станешь полноценной».

Я медленно подошла к яркому синему столпу и обошла вокруг него. Было страшно. Можно ли верить невидимке, называющей себя духом города? А что, если это очередной обман? Что, если я сейчас сгорю? Как убедиться, что это не розыгрыш, не попытка меня уничтожить? Что та, кто меня сюда привела, хочет мне добра?

«Никак, — грустно ответила мне душа города, услышав мои мысли, которые я, конечно же, не умела блокировать. — Ты никак не можешь убедиться. Малышка, что такого произошло в твоей жизни? Ты же ещё совсем ребенок, дитя перед лицом вечности. Что так сломало тебя? Почему ты никому не веришь? Ты ведь сидхе, вы — сам свет и надежда, счастье и наивность. А ты… Что с тобой стало?».

— Не сломало! — вздернула я голову. — Я борюсь!

«Хорошо, — успокаивающе отозвалась она. — Не сломало. Но что тебя надломило?»

Я неопределенно повела плечом.