Честь Белого Волка - Андрей Белянин Страница 56

Зима у нас наступает быстро, и она невероятно красива. Выстланный хрустящей скатертью внутренний двор, белые шапки на башнях и сахарная посыпка крепостных зубцов на стенах превращали старый замок в романтичную, гриммовскую сказку…

Север удивителен и прекрасен, словно благородный король в серебряных доспехах, с сединой в бороде и мудрыми глазами цвета нетающих синих льдов. В сравнении с ним Юг всегда слишком суетлив и шумен, он привык к наслаждениям и ни за что не хочет платить. Мы же приучены ценить буквально каждое мгновение жизни, да и сама наша жизнь подобна случайной снежинке. Вот она есть – и нет её.

Я родился не здесь, но я полюбил эту землю и никому её не отдам.

– Ну что, решил, кому дать по башке? – толкнул меня плечом Эд.

– Хотелось бы тебе, но долг велит сначала разобраться с Центурионом.

– О, я вижу, ты уже в курсе той истории с невиноватой дампир.

Я криво улыбнулся ему, сплюнув сквозь зубы. Бывший бог на всякий случай отошёл подальше. Последующие пять-шесть минут наши наёмники с благоговейным страхом наблюдали, как я гоняю по двору своего боевого коня своим же боевым топором.

– Ставр, не надо-о-о! Я ошибся, с кем не бывает?! Да, я должен был бы сначала спросить. Но это всё ради тебя! Нет, не в том смысле! Почему ты всегда подозреваешь меня в каких-то… Нет-нет-не-э-эт! Я всё ещё хочу, чтобы у нас с Ребеккой были дети! Хочешь, отруби мне ухо или хвост, но кастрация – это как-то уж слишком радикально. Я не хочу быть мери-но-о-ом!!!

Невзирая на кажущийся комизм ситуации, ни разу не хихикнул никто. Все прекрасно отдавали себе отчёт, что если их безбашенный сюзерен и феодал так обращается с любимым конём, то что же он сделает в нерадивым стражником?

Трусов у нас не было, они попросту не выживали в этих суровых краях, но и «безумству храбрых» идиотов тоже никто не пел песни. В службе на землях Приграничья примерно восемьдесят процентов рутины, пятнадцать – бои без правил и только каким-то жалким пяти процентам отведено место отважному подвигу.

Именно поэтому мы не герои, мы граничары.

– Ставр, ну прекрати, ну право слово, это уже не по-людски…

– Пошёл в Йотунхейм, скотина! – чуть ли не хрипя на морозе, орал я.

– Не могу, его уже нет, это мифическое место. Пошли меня ещё куда-нибудь.

– Уверен? У меня богатая фантазия.

– Я с тобой уже ни в чём не уверен! – взвыл Центурион, взвиваясь на дыбы. – Хочешь побоксировать? Ну подходи, подходи…

– Искушаешь?

Я выждал, пока он опустится на все четыре ноги, и мгновенно врезал ему хук по ушам. Не то чтобы слишком больно, но уши у любой лошади – это локаторы системы безопасности. Их и касаться особо не стоит, тем более по ним бить.

– Я сейчас тебя укушу.

– То есть тебе ещё по башке добавить?

– Ставр, вот чего ты добиваешься, чтобы я извинился?

– Да, мать моя северная медведица-а!

Он честно встал, опустив голову ниже груди. Я также честно шагнул вперёд, отвесил ему щелбан в лоб, ушиб палец, но не подал вида. Центурион выдержал всё, поднял на меня невинный взгляд чёрных глаз и спросил:

– Конфликт исчерпан?

– Да. Претензий нет.

Я протянул ему раскрытую ладонь, и он мягко ткнулся в неё храпом. Всё.

Разборки между настоящими друзьями не бывают долгими, если вы в ссоре больше месяца, можете уверенно ставить крест на этой липовой дружбе.

Настоящие друзья никогда не решают, кто главный в доме, а даже если в горячке расстаются друг с другом «навечно», то это до первой беды с любым из них. С моим конём мы порой можем лаяться неделями, но в бою стоим горой как единое целое, слитое из человека и животного.

Да, я могу с ним ссориться, но никогда не возьму другого коня.

– Что там у Ребекки?

– Сидит в своём стойле с Хельгой.

– Ох…

– Увы…

– Типа им надо поговорить по-женски?

– Ставр, они то ревут, то едят вкусняшки, то шепчутся, а то хохочут как сумасшедшие. Это не разговор в моём понимании.

– Пошли разберёмся.

Я обнял его за шею, он склонил голову мне на плечо. Со стен раздалось бряцание мечами о щиты и одобрительные выкрики. Наш горячий лорд нашёл в себе мудрость примириться с боевым конём – что может быть достойнее или благороднее?

Однако когда мы плечом к плечу вошли в помещение конюшни (правильнее и толерантнее было бы писать «дом лошадиного общежития»), то Хельгу там уже не застали.

Всё ещё всхлипывающая Ребекка с мокрыми ресницами попыталась сбивчиво объяснить мне, как ей плохо оттого, что её подруге ещё хуже.

– Ой вей, лорд Белхорст, таки вы меня понимаете, а я её, поскольку девичье сердечко когда болит, то не за те нервы, шо он нам вытрепал, а куда глубже. Не, я таки пыталась копнуть ситуацию копытом, но так нет! Кто я такая, шоб ковырять ей мозг? Я ей не мама и даже не папа. Но я могу выслушать… О, как я умею слушать, шоб вы знали! Таки вы оба всё ещё здесь? Бегите уже следом, она хочет с ним разобраться, а у девочки тяжёлая рука, и мне оно не упёрлось по зиме идти на похороны, а вам?

Мы с Центурионом молча переглянулись. Если как-то логически разобраться и принять к сведению весь выше озвученный монолог, то, наверное, нам стоило метнуться за Хельгой и спасти Метью. Или всё-таки не спешить и не спасать? Искушение было слишком велико, и ему так хотелось поддаться, но увы, нельзя…

– Я на кухню. Разберись здесь.

– Без проблем. Давай, человек! Ты же мой хозяин и господин, венец творения, царь природы, что там ещё?

– Центурион, не начинай. Вот только же помирились?!

Он страдальчески покачал головой, мой конь обожает изображать из себя несчастную жертву судьбы и обстоятельств. Но по факту это всего лишь поза, чёрный жеребец исполнит всё вышесказанное в меру своих сил, а их у него немало.

Однако, прежде чем уйти, я всё-таки на всякий пожарный подошёл к белой андалузке, нежно поцеловал её в лоб, похлопал по крупной шее, получил от Ребекки ответный поцелуй в щёку и уже только после этого отправился на поиски своей дочери.

Судя по тому, что она устала выговариваться на конюшне, если сейчас она никого не убивает, то, с большой долей вероятности, уплетает что-нибудь экологически чистое и нежирное прямо у плиты толстухи Агаты.

Наверное, не стоит добавлять «толстуха», да?

Как понимаете, она сразу приняла мою девочку под своё крыло, и после этого каждый, кто рисковал невежливо ухмыльнуться вслед Хельге, гарантированно лишался обеда или ужина. А то и вообще нормального пайка, сиди на хлебе и воде, грубиян!

В этом смысле кухарка у нас непререкаемый авторитет в своих владениях. Даже Седрик побаивается всерьёз с ней ссориться. Однако на кухне Хельги не было. Я развернулся было на выход, но…