Возвращение изгнанника - Раймонд Фейст Страница 56

Каспар пил в одиночестве.

Талной неподвижно стоял в комнате, вернее, чердачном помещении над пивной, которое обычно не сдавалось посетителям. Вынужденный ждать, когда будет найден нужный ему корабль, Каспар избегал останавливаться в трактирах и постоялых дворах: он помнил о предупреждении Калкина, что черное существо из другого круга могут искать некие злые силы.

Да, так теперь Каспар называл Талноя — существом. Четыре дня ожидания в Султе дали ему возможность поэкспериментировать с кольцом и этим существом. Он задавал ему вопросы, определяя, способен ли Талной на самостоятельные действия, и смог уяснить две вещи: во-первых, существо обладало способностью независимо мыслить и принимать решения, так что в какой-то степени оно было живым, а во-вторых, армию таких существ победить, скорее всего, невозможно.

Также Каспар опытным путем установил, какой период времени он может носить кольцо не снимая и каковы признаки того, что кольцо начинает оказывать на него влияние. В основном это был несвойственный правителю Оласко слепой страх. После появления в Султе Каспар подошел к этой пивной, проносив кольцо на пальце уже около часа. К тому моменту, когда он договорился с хозяином о цене и поднялся вместе с Талноем в предоставленную им комнату, его охватило сильное беспокойство. Из любопытства он не стал снимать кольцо, а уселся на соломенный тюфяк и принялся ждать. Где-то через полчаса он исполнился убеждения, что за дверью кроется что-то ужасное, и никакие доводы рассудка не могли унять растущую панику. Уже не в силах бороться с желанием достать меч и броситься в атаку на то, что ждало его за дверью, он сорвал кольцо. Почти мгновенно чувство страха ушло.

Еще несколько экспериментов помогли Каспару понять, что носить кольцо он может не больше полутора часов, и в таком случае перерыв перед тем, как снова его надеть, должен быть также не менее полутора часов, иначе галлюцинации тут же накатывались снова. Каспар решил, что если будет пользоваться кольцом один-два раза в день, то не подвергнет себя большой опасности, и что более частое или длительное ношение кольца сопряжено с риском.

Он подытожил все, что знал о Талное. По возрасту это существо было невероятно древним, и тем не менее выглядело оно таким же… крепким, если можно так про него сказать, как его собратья на Косриди. Не наблюдалось никаких признаков старения или слабости. Другими словами, оно было как новое.

Каспара по-прежнему угнетало ощущение, что он по уши увяз в деле, о котором сам знал очень мало. Сначала его гнало вперед заклятие, теперь оно было снято, но количество вопросов не уменьшилось. Почему на Талноя было наложено это заклятие? Если целью заклятия не являлась доставка Талноя к богам, то в чем она состояла? Калкин сказал, что знать это необязательно, однако Каспар так не считал. И почему Калкина так тревожит возможность нападения Талноев на Мидкемию? Даже если бог воров ограничен в своей возможности покинуть этот мир, разве богам сообща не под силу справиться с вторжением дасати? Неужели они боятся этой расы?

Каспар глотнул эля, поджидая, когда появится Карбара — человек, который предложил свои услуги по поиску судна. Почему-то он все не шел. Каспар проклинал судьбу за то, что оказался втянутым в эту переделку с Талноем. С самого начала он догадывался, что ничем хорошим она не кончится. Однако потом он взглянул на ситуацию с другой стороны: именно благодаря Талною он продвигался по направлению к дому. Поскорее бы только нашелся подходящий корабль.

Султ был крупнейшим городом на западном побережье Новиндуса, но это ничего не значило. Помимо него на всем побережье был еще лишь один город, Пунт, расположенный гораздо южнее. Все местное судоходство в основном осуществлялось между двумя этими портами, и чтобы попасть на южную оконечность материка, приходилось ждать корабля по три-четыре месяца. Крупные океанские суда, распространенные в Оласко и других восточных королевствах, в эти воды заходили редко. И ни один из кораблей, стоящих сейчас на рейде, не шел на север. «Придется-таки покупать корабль! — мрачно думал Каспар.