Магия Отшельничьего острова - Лиланд Экстон Модезитт Страница 56

Глаза его при этом оставались закрытыми, а лицо отрешенным.

Что-то завывало. Сначала казалось, будто это ветер, однако его дуновение перестало ощущаться, едва мы миновали ворота. Небо над головой заметно потемнело, хотя цвет облаков не изменился, а время еще не приблизилось даже к полудню.

Запах гари сделался почти непереносимым, хотя нигде не было видно никаких пепелищ, во всяком случае — недавних.

Голые кусты у обочин казались болезненно искривленными, а немногие еще не облетевшие листья были белыми. Так же, как сами ветви — до сих пор мне никогда не случалось видеть растения с совершенно гладкой и совершенно белой корой.

Вой усилился.

Сжав посох в левой руке, правой я еще крепче ухватился за поводья. Гэрлок медленно плелся вниз по пологому склону.

По мере того, как спуск заканчивался, дорога становилась все шире. Под наслоением грязи стали видны очертания каменных плит мостовой, а за кустами теперь угадывались очертания одноэтажных строений.

— Здесь, в старом центре города, дома были сложены из прочного камня. Некоторые даже из гранита, — промолвил Джастин, не открывая глаз.

Я огляделся и убедился, что постройки сохранились лучше, чем ворота. Пожалуй, если убрать груды мусора, вставить окна да настелить крыши, иные из них оказались бы пригодными для жилья.

Снова раздался жуткий вой.

— А впереди — новый городской центр, где заседал Совет...

Я плохо понимал, как можно называть «новым» какой-то участок древних руин. К тому же меня сильно тревожил этот вой. А вот Джастин, похоже, не обращал на него внимания — ехал себе и ехал, все так же с закрытыми глазами. Правда, он ведь маг, а маг и не такое может. Может быть, он смотрел — только по-иному.

Вой послышался ближе, в районе «нового центра».

Посох уже обжигал даже сквозь кожу перчатки. Пони трусили прямо по направлению к источнику звука, и мне не оставалось ничего другого, как разглядывать развалины.

Жар, растопивший северные ворота, обошелся с «новым» центром города еще более сурово. Остатки здешних строений походили на комки белого воска, побывавшие в печи, а потом еще и растоптанные сапогом великана.

— Эта площадь была разбита Советом Магов, а та — Гильдией Каменотесов, — проговорил Джастин, так и не открыв глаз.

Я молча покачал головой. Кто бы там ни возводил и ни разрушал это место, я чувствовал исходящую от него угрозу. А тут еще и запах гари совершенно не давал дышать.

— Смотри просто перед собой и ни в коем случае не на них. Не замечай их. Вид их вызывает страх, а страх увеличивает их силу.

— Чью силу?

— Завывающих.

Я перехватил посох, готовый выхватить его из петли.

— А вот этого не надо.

Пришлось заставить себя ослабить хватку и смотреть не по сторонам, а вперед. Однако краешком левого глаза я все равно приметил мерцающую фигуру, словно нарочно пытавшуюся завладеть моим вниманием. Впрочем, она исчезла, стоило мне уткнуться взглядом в Гэрлокову гриву.

— С каждым поколением и с каждым благополучно проехавшим мимо них путником они теряют силу, — тихо, но отчетливо проговорил Джастин.

Дорога стала забирать вверх по склону.

И тут вой раздался прямо перед моим носом. От неожиданности я вскинул глаза.

На оплавленной плите мостовой маячила перекрученная, несуразная, невообразимая фигура. Вся белая, с красными прожилками, светящаяся изнутри...

Я заморгал, пытаясь опустить глаза, но фигура уже выглядела совсем по-другому. Она обрела очертания человека в бело-красной мантии, тогда как светящееся облако теперь казалось его тенью, падавшей почему то в обратную сторону.

«Мой!»

Призрак в мантии взвился над мостовой, которая зримо расширилась, превратившись в величественный тракт, обсаженный шелестящими на ветру дубами.

«МОЙ!!!»

Вопль прозвучал в самом моем сознании. Белый призрак бросился на меня, но мне каким-то образом удалось заслониться посохом. От удара я отшатнулся, откинулся назад, но в седле усидел. А нападавший исчез.

Кашель и тошнота, вызванные мерзостным смрадом, одолели меня одновременно. Желудок мой чуть ли не вывернуло наизнанку, однако в конце концов мне удалось выпрямиться в седле. Джастин за все это время не проронил ни звука. Отдышавшись и проморгавшись, я увидел наконец, что Серый маг, оставаясь в седле, лежит, повалившись на гриву Роузфут. Лежит неподвижно.

Нависавшие над головой серые тучи сделались темнее, но гнетущая белизна отступила.

Хлестнув поводья, я направил Гэрлока поближе к Роузфут. Я убедился в том, что Джастин дышит, а его обхватывающие лошадиную шею руки вставлены в кожухи, закрепленные по обе стороны.

По моему разумению, он вполне мог мысленно отправиться в другое место — с мага станется. А наличие кожухов наводило на мысль, что Джастин предвидел возможность проделать часть пути в бессознательном состоянии. О нем, скорее всего, беспокоиться не стоило, но, подъезжая ближе, я не выпускал из рук горячего посоха.

Какая-то догадка блуждала на задворках сознания, однако я чувствовал, что не соображу, в чем тут дело, пока мы не уберемся из этой долины. И чем дальше — тем лучше.

Совет Магов... Фэрхэвен... вроде бы, магистр Кервин поминал что-то в этом роде. Вспомнить бы еще точно — что именно.

Опять послышался вой, но теперь было понятно, что звучит он только в моем сознании. Завывающий не мог издать настоящий звук, пока я не обращал на него внимания. Занятый этими мыслями, я бросил еще один взгляд на Джастина. Что же мне делать? Лошадки продолжали брести в прежнем направлении, однако маг так в себя и не пришел.

В очередном вопле послышалось неподдельное отчаяние, словно издавший его предчувствовал неминуемую погибель. Как может смерть угрожать уже мертвому существу, оставалось выше моего понимания, но вопль звучал именно так.

Пони продолжали трусить на юг по длинному пологому склону, пока мы не миновали вторые каменные ворота. Оплывшие, как и первые, они были испещрены прожилками, словно скреплявший монолиты раствор сгорел прежде, чем потек камень.

Запах гари развеялся, и я осмелился, наконец, вернуть посох в держатель. Оказалось, что мои перчатки прогорели насквозь, хотя на руках ожогов не осталось. Кое-где кусочки обгорелой кожи прикипели к одежде. Я отшелушил их, а дырявые перчатки снял и заткнул за пояс.

Джастин так и не приходил в себя. Облака над головой вроде бы не сгустились, но стало заметно темнее. Ветер усилился, как бывает зимой ближе к вечеру.

Джастин простонал и мотнул головой, но тут же застыл, как будто это движение причинило ему боль. Потом очень медленно он вернулся в сидячее положение.

— Леррис... — начал он, оглянувшись через плечо, но сбился, умолк и лишь через некоторое время заговорил снова: — Леррис, мы прошли через Фэрвен.