Монумент - Йан Грэхем Страница 56

Краск покачал головой.

– Я был впечатлен, – добавил Баллас.

– Ты удивился, что тебя могут убить?

– У нее не было ни шанса на успех. Я чутко сплю, а она топает, как слон. Но она попыталась – пусть и неудачно. Я умею это ценить.

– И ты оставил Эреш в живых, потому что оценил ее силу духа?

– Силу духа? Нет. Ее полезность. Она не умеет сражаться, но готова ввязаться в драку, если потребуется. Таким бойцам сопутствует удача. Они берут не навыком, а напором. Энергией. Возможно, и твоя дочь такова же. Это меня забавляет.

– Забавляет? – озадаченно переспросил Краск.

– Угу. – Баллас кивнул. – Удивительно, как трусу вроде тебя удалось породить подобную девушку?..

Краск словно и не заметил сарказма. Он лишь развел руками.

– Что ж, я воспитывал в ней те качества, которыми не обладаю сам. И, кажется, преуспел. Только вот Эреш не знает, что их нет во мне, – и не должна узнать. Если это случится… Как ты однажды сказал, ей будет очень больно.

– А ты боишься причинить ей боль? – спросил Баллас.

– Да.

– А чего ты боишься больше, чем этого?

– Ничего, – спокойно и твердо отозвался Краск.

– Тогда есть надежда.

– В каком смысле?

– Возможно, однажды ты проявишь настоящую храбрость…

На лестнице послышались шаги. Поднявшись на ноги, Краск поспешно утер слезы со щек.

– Весь этот разговор об отваге, – сказал он, – просто ханжеская чушь.

Дверь открылась. Вернулась Эреш. Она принесла ворох одежды: штаны, рубаху из ветхой некачественной шерсти и плащ – тонкий, явно не предназначенный для зимних холодов. Балласу подумалось, что девушка намеренно купила самую плохую одежку, какую сумела найти. Однако он ни словом не упрекнул Эреш, а просто переоделся и сказал:

– Собирайте вещи. Мы уходим.

– И куда же? – спросила Эреш, скрещивая руки на груди.

– Лучше не задавай вопросов, дочка, – сказал Краск, взяв ее за локоть. – Баллас попусту болтать не любит. Он у нас человек действия. – В голосе Краска скользнуло презрение. – Уж это-то пора было уяснить.

– Папа, что с тобой? – Эреш пристально взглянула на отца. – У тебя лицо красное, и глаза…

– Я упал, – сказал он, качнув головой. – Вот и все. Эреш холодно посмотрела на Балласа. Тот молча надвинул капюшон и направился к выходу из гостиницы, а оттуда – в парк. День был ясным, небо – высоким и ярко-синим. Солнце светило, не грея. Кроме них, в парке не оказалось ни единого человека. Баллас уселся на длинную каменную скамью и принялся жать.

Тянулись минуты. Где-то городе прозвенел колокол, отбивая полдень. Баллас переплел пальцы и откинулся на спинку. Он ждал, ждал… и ждал.

Краск склонился над клумбой, где уныло опустили головки замерзшие цветы.

– Золотой джагворт, – пробормотал он, касаясь пальцем пожухлых лепестков. – Морганим, галгрант, корис, синяя слеза… Ба! Убогие растения… Такие отвратительно знакомые…

– Чего мы ждем? – внезапно спросила Эреш.

– Мы с Джонасом Элзефаром заключили договор, – отозвался Баллас. – Я выполнил свою часть сделки. Теперь его очередь.

– Да? Так где ж он? Когда Элзефар обещал прийти?

– В полдень, – буркнул Баллас.

– Ну надо же! Полдень-то давно миновал. Кажется, Элзефар обманул тебя.

– Заткнись. – Баллас нахмурился.

– Калеки здесь нет. Готова поспорить: он и не появится.

– Я сказал – заткнись!

– Делай как он велит, дочка, – пробормотал Краск, поднимаясь на ноги.

Баллас тоже встал. Он походил взад-вперед по аллее, чувствуя нарастающий гнев. Неужели калека и впрямь его предал? Он не походил на лжеца. Надменный, самоуверенный – да. Но лжец?.. Клятвопреступник?..

Баллас глянул на солнце. Оно давно перевалило зенит. Обернувшись к Краску и Эреш, он сказал:

– Пошли отсюда.

Избегая широких улиц и людных мест, они направились к копировальной конторе. Баллас был намерен во что бы то ни стало отыскать Элзефара. Возможно, тот больше не работает на улице Пивоварен, поскольку убийства освободили переписчика от обязательств. Однако он может по-прежнему жить там, на старом месте, – в доме, предоставленном конторой своим служащим…

Вывернув из-за угла, Баллас замедлил шаг. Перед ним лежала улица Пивоварен. По ней взад-вперед прохаживались священные стражи. К этому времени тело Каггерика Бланта уже должны были обнаружить. И сейчас, поскольку копировальная контора сделалась местом преступления, она, естественно, привлекла к себе внимание властей. Этого следовало ожидать – и не обилие стражей заинтриговало Балласа. Его удивил тяжелый запах гари, висящий в воздухе. И – чуть более слабый, но ощутимый – запах горелого мяса.

Укрывшись за углом дома, Баллас осторожно выглянул на улицу.

– Пилигримы! – прошептал он.

Дом Элзефара – длинный приземистый барак – сгорел дотла. Не осталось ничего, кроме кучи углей и пепла. Прищурившись, Баллас разглядел среди пожарища обугленные тела. Он поспешно отступил обратно за угол.

– Иди к стражам, – велел Баллас, обернувшись к Эреш. – Выясни, что тут стряслось.

– Моя дочь в розыске, – запротестовал Краск. – А ты посылаешь ее прямиком в руки охотников?

– Натяни капюшон, – посоветовал Баллас. – Никто тебя не узнает.

Эреш повиновалась. Укрыв лицо, она подошла к ближайшему стражу. Тот стоял возле пожарища, угрюмо разглядывая почерневшие трупы.

– Много народу погибло? – спросила девушка, тронув стража за рукав.

Он обернулся.

– Дюжины две. – Страж скорбно покачал головой. Он был очень молод и, видимо, еще не привык равнодушно мириться со смертью. – Просто беда…

– Да уж, и впрямь беда, – в тон ему отозвалась Эреш. – Столько людей умерло… и даже не по злому умыслу, а от несчастного случая… Как нелепо!

– Эти люди погибли не от несчастного случая. Здесь произошло убийство. Некоторым удалось спастись. По большей части они в жутком состоянии и вряд ли протянут до завтра, но кое-кто выживет. Люди утверждают, что был намеренный поджог. И полагают, что знают виновного.

Эреш бросила мимолетный взгляд на Балласа. В ее глазах он увидел недоверие и страх. Словно Эреш подозревает его в этом деянии.

– И кто же виновен? – спросила она.

– Один из переписчиков, – ответил страж. – Калека по имени Джонас Элзефар. Он ходит на костылях, и свидетели утверждают, что они очень характерно стучат. Именно этот звук они слышали ночью перед тем, как вспыхнул огонь. Выжившие не сомневаются: виновен Элзефар. Когда люди попытались выбраться из барака, они обнаружили, что дверь заперта. Что странно, поскольку она запирается лишь в дневные часы, когда дом пустует. Несомненно, Элзефар нарочно запер дверь и устроил пожар.