Дикая магия - Энгус Уэллс Страница 56

В этот момент Каландрилл забыл, что такое страх, настолько всепоглощающей была наполнившая его ярость. Он знал только одно: в увагу дух Рхыфамуна. Юноша неколебимо верил в Деру и ее братьев и потому надеялся, что этим ударом выбьет его из чужой оболочки. То, что тем самым он обрекал на смерть и себя, не имело значения. Самое главное — уничтожить колдуна. Даже если он не уничтожит душу Рхыфамуна, а лишь обречет ее на вечные скитания — этого уже будет достаточно. Очен и вазирь-нарумасу в Анвар-тенге отловят позже его душу в эфире. Отдать жизнь ради того, чтобы помешать колдуну осуществить свои гнусные замыслы, казалось ему невеликой жертвой.

Время словно остановилось. Два его существа — духовное и физическое словно разделились, и вот он уже наблюдает за собой как бы со стороны: клинок его опускается на череп животного, в которое вселился Рхыфамун.

В красных глазах увагу промелькнул неподдельный ужас, а в рыжевато-коричневых глазах джессерита засверкало торжество. Каландрилл чувствовал запах пота и миндаля, он слышал насмешливый хохот. Тело оборотня задрожало, дух Рхыфамуна оставил его, прежде чем меч Рхыфамуна опустился на него. Каландрилл понял, что проиграл, что едва меч коснется черепа оборотня, как сам он умрет, триумвират их распадется и миссия их не будет исполнена.

Меч со свистом разрезал воздух, неумолимый, как сама смерть. Вот он коснулся колдовской ауры — смерть Каландрилла неумолимо приближалась.

И вдруг от деревьев отделилась тень и со скоростью пущенной из лука стрелы метнулась к нему — слишком быстро, чтобы Каландрилл мог разобрать, что это было. Тень буквально выдернула увагу из-под его меча, и клинок врезался в землю, уйдя глубоко в почву. Каландрилл вложил в этот удар столько злости, что у него чуть не отвалились руки. Он выдернул меч из земли, и хохот оборвался. Теперь он слышал только вопль увагу. Кто-то, кто стоял сзади оборотня, упираясь коленкой ему в позвоночник, тянул его на себя за горло, изгибая как лук. Время возобновило свой нормальный бег, увагу все больше и больше выгибался назад, и наконец кости захрустели и позвоночник лопнул. Существо издало дикий вопль и тут же стихло. Затем Каландрилла подняли в воздух и бросили на поляну, и он сбил троих себе подобных. В то же мгновение кто-то схватил его и оттащил в тень деревьев.

Он приземлился лицом вниз и на мгновение потерял ориентацию. Пахучие еловые иглы больно кололи ему губы и щеки. Он нетвердо поднялся на руки и колени, взял меч, с трудом, пошатываясь, встал на ноги и повернулся лицом к поляне. И потерял дар речи, увидев, как умер еще один оборотень.

Ценнайра?

Неужели он спит? Откуда здесь Ценнайра?

Но это была точно Ценнайра. Как разъяренная дикая кошка, она металась по поляне со скоростью, в которую Каландрилл просто не мог поверить. Девушка подныривала под тянущиеся к ней лапы, хватала их, ломала, выдергивала из плеча, перебивала горло и с такой силой била кулаком по раскрытым пастям, что хрустели кости и огромные существа катились по земле, как ничего не весящие тряпичные куклы.

Два монстра уже не шевелились; остальные завывали от бешенства и бессилия; а тот, в которого переселился Рхыфамун, стоял с поднятыми лапами, покачиваясь. Запах миндаля все усиливался.

Каландрилл крикнул:

— Ценнайра! — И сделал шаг на поляну.

— Нет! Беги! — воскликнула девушка. — Я их сдержу.

И тут из протянутых лап существа, одержимого Рхыфамуном, вырвались ослепительные языки света, ударили Ценнайру и сбили ее с ног, и трава вокруг почернела, словно под вонючим ядом. Каландрилл с ужасом понял, что Ценнайра погибла. Но она поднялась, отвела длинные пряди волос с лица и вновь набросилась на увагу.

Каландрилл, не размышляя, поднял меч. Его единственной заботой было спасти девушку. Перед ней стояли четверо увагу, а пятый опять поднимал лапы, только теперь глаза его были направлены не на Ценнайру, а на Каландрилла.

— Ради Бураша! — закричала Ценнайра. — Спасайся, оставь меня, ради всех богов, ради самого себя!

— Не оставлю! — воскликнул Каландрилл и в этот момент был вновь ослеплен неестественно ярким светом, вырвавшимся из Рхыфамуна-увагу.

И словно топор ударил Каландрилла в грудь, словно гаррота обвила его шею. Глаза его растаяли в орбитах, члены бессильно обвисли. Он даже не знал, что упал, только видел подернутую красным темень, будто все его внутренности разорвались и тело налилось кровью. Что-то непреоборимо вытягивало его душу, как на веревке, из ослабевшего тела в эфир, дабы ввергнуть ее в страдания. Каландрилл непроизвольно начал произносить заклятия, которым научил его Очен, ограждая свою душу от оккультных сил и уже не думая о теле. Его единственной заботой было не отдать душу Рхыфамуну. Затем он сообразил, что рот его забит торфом и иголками, словно кляпом. Каландрилл задыхался, он горел, запах миндаля душил его, он знал, что умирает. Он знал, что его убили.