Первый среди крайних - Андрей Орлов Страница 56

Такой головной боли не дарило ни одно похмелье. Череп сжимало с силой бульдозера – до хруста. Он метался, не в силах вынести эту боль. Из сознания выплывали видения – одно другого краше. Давить видения было нечем, они глотали его, плевались им, превращая в ничтожного скользкого человечка. Иногда наступали прояснения. Очень незначительные, но достаточные, чтобы понять: его еще не закапывают в землю. Его несут, бросают в груду мешковины, опять несут. Везут под оглушительную трескотню, швыряют на пол…

На полу он и очнулся, когда боль стукнула по виску. Открыл глаза. И увидел низкий склеп с заплесневелыми стенами. Естественная пещера – мешок в катакомбах, в котором прорубили круглое отверстие размером с голову, а узкую горловину перегородили примитивной решеткой.

В окошко виднелось чуть скалы и край неба.

– Хорошо отдохнули… – и появился побитый Прух – волос дыбом, подфарники под глазами, а одно из ушей почти вареное.

Вздулось посреди склепа – выросла Арика, бледная, как зомби из могилы. Особых увечий в ходе баталий девчонка не обрела, но скорби впитала предостаточно. Словно всех родственников по десять раз похоронила.

– Нас куда-то везли… – прошептала она.

– Хорошо отдохнули, – тупо повторил Прух, сводя глаза в точку. Точка была за пределами этого мира.

– Нас куда-то везли… – простонала Арика, падая затылком на тряпье.

– Где Толмак? – процедил Верест. Насколько он мог судить, охотника в саркофаге не было. Вряд ли его сплющило до степени полного слияния с тряпьем.

– Мне снилось, что я попала в страну летающих собак… – могильным голосом сообщила Арика. – Это хорошая страна. Все, кто в нее попадают, становятся летающими собаками. Они заводят семьи, маленьких летающих собачек и начинают жить на деревьях. Ведь летающие собаки не могут упасть с дерева – они летающие. Разве падают летающие птицы с деревьев?

Сырая камера превращалась в палату.

– А мне приснилось, будто нам пришел по башке кирдык, – поделился Прух. – Не скажу, что это был хороший сон, но камера там была наряднее.

– Где Толмак? – процедил Верест. В горящем виске что-то энергично запульсировало.

– Откуда я знаю? – коротышка тронул вареное ухо и очень удивился. – Помер, наверное. Его еще до нас оприходовали.

– А мы где?

– Послушай, я тебе не справочник прикладных знаний, – разнервничался коротышка. – Покричи, может, придут. Поинтересуйся. Скажи, что любопытен от природы. Но не удивляйся потом, почему твой язык намотан на решетку.

За решеткой густел непроницаемый мрак. Казалось, там кто-то есть: темнота подрагивала и шевелилась. По легенде у пещерного народца были прирученные «скалоеды», которые прогрызали ходы. Врут, наверное. А если не врут – то там один из них.

Верест поднялся, превозмогая дрожь в ногах. Но вместо того, чтобы подойти к решетке, подошел к окну. На воле веселее. Задрал голову и очень далеко, под брюхом фиолетовой тучи, увидел вершину горы, как будто припудренную золой. Змеиный хребет – место действия неизменно. Будем считать, что Толмак жив – расшвырял плохишей и ждет момента, чтобы прийти на помощь. И Ворчун схоронился поблизости – клыки точит, если не подался в страну летающих собак. В любой собачьей истории, чуть что не по сценарию – приходит комиссар Рекс и всех спасает.

Он почувствовал взгляд в спину. Слабое неудобство, переходящее в тяжелую ношу. Злоба. Самодовольная, полная сардонизма и злорадства… Верест похолодел. Вот оно.

Он обернулся, сжав кулаки.

По ту сторону решетки стоял Толмак и улыбался.

Столь похабной улыбки на лице охотника он еще не видел. Охотник отступил в темноту и пропал.

Минут через двадцать за ним пришли. Двое молчаливых конвоиров с винтовками – вылитые гуроны, кабы не бороды до колен и плотные халаты, стоячие от грязи – отомкнули решетку. Один выстрелил пальцем:

– Ты. Пошли.

– Привет там от нас передавай, – буркнул Прух, зарываясь в матрасню.

Пещеру долбили под комнату: углы прямые, стыки пола и потолка прошиты досками. Окон нет, но есть длинный стол, три толстенные свечи в ряд. Пара грубых лавок. Толмак сидел на дальнем краю – в окружении спартанских блюд: ломтей жаркого, печеной лепешки, сыра, кувшина с загадочным содержимым. По правую руку лежал пистолет – примитивный аналог «Коровина».

На другом торце имелось то же самое, только пистолет отсутствовал. Мясо явно не лежалое: источались дымок и аромат.

Толмак не начинал трапезу. Ждал. Как же – красна изба гостями.

– Садись, – указал на место напротив. – Располагайся. Будем кушать, выпивать, лясы точить.

Верест замешкался на пороге.

– А остальным?

– Их накормят. По достоинству.

На глазок прикинул расстояние – далековато. Не успеет доскакать, Толмак пол-обоймы впарит. А коли и успеет – с пещерниками по их родным пещерам в пятнашки играть?

Исправно отгадав его мысли, Толмак рассмеялся.

– Да ты садись, садись, коллега. В ногах правды нет.

Ладно, сели. От коллеги и слышим.

– Привет тебе от ребят, – он непроизвольно вытянул нос к плошке с мясом. Пахло многообещающе.

– Привет – это отлично, – обрадовался Толмак. – Ты тоже передавай, как вернешься. Славно мы вместе поработали, да? Ты кушай, Лексус, кушай, не води носом. Козленок свеженький, еще вчера за мамкой бегал. Наливай в баклажку из кувшина. Я тоже налью. Выпьем за нашу встречу в новом, так сказать, качестве, не против?