Дочь дракона - Анатолий Дубровный Страница 56

– Я не считала! Зачем их считать, только расстраиваться оттого, что их так мало в кулек вошло! Слушай, Ыргиз, пошли к нам чай пить, мы с тобой пирожными поделимся, хотя тут только семь видов! – не переставая тараторила девочка.

– Ну хоть одну девушку сегодня вижу, которая расстраивается из-за нормальных вещей, малого количества лакомств, а не из-за завтрашнего выступления менестрелей. – Орк поставил девочку на пол и передал ей кулек с пирожными, который ненамного уступал ей размерами. Она потому-то и на орка налетела, что кулек закрывал ей обзор.

Листик выглянула из-за кулька и спросила:

– А почему расстраиваются? И при чем здесь выступления?

– Ты что, не слышала? Завтра в «Золотом Драконе» выступление группы менестрелей под руководством знаменитого маэстро Илларэинни. У него, говорят, появился новый солист, опять же говорят, что это менестрель от богов! Многим не досталось билетов, ну и билеты дорого стоят, не всем по карману. Вот девушки и рыдают.

– Где рыдают? Кто рыдает? – удивилась Листик.

– Да вот, сама смотри, – кивнул орк, они с девочкой уже вышли на лестничную площадку. Там в темном уголке рыдала девушка, а вторая старалась ее утешить, но было видно, что и она тоже вот-вот заплачет.

– Аррима! Ты чего плачешь? Пошли чай пить! С пирожными! У меня их вот, целый кулек! Семь видов!

– Ы-ы-ы, – еще громче заголосила девушка, а вторая, увидев, что у первой появился утешитель, тоже зарыдала, – у-у-у.

– Так! Идем! – Листик передала свой ценный кулек Ыргизу и ухватила обеих девушек под руки. – Аррима, Иззелла! Идем, там расскажете! – Листик потащила девушек по лестнице на свой шестой этаж.

Большой зал кабаре «Золотой Дракон» был полон народу. Тесно сдвинутые столики, это все-таки было кабаре, а не концертный зал, вдвое больше стульев около столиков, чем во время, когда кабаре работало в режиме ресторана. По узким проходам, оставшимся между столиками, сновали официантки, разнося прохладительные напитки и шипучее вино. В кабинеты вокруг основного зала набилось народу вдвое, а кое-где и втрое больше против обычного. Даже галерка, обычно пустовавшая, была полностью заполнена, там напитков не разносили, там была публика попроще, но и туда билеты стоили по три золотых.

Магические светильники убавили свой свет, а сцена осветилась ярче. Выступление открыли две эльфийки, они спели несколько песен, при этом еще и танцевали. Потом на сцену вынесли барабаны, связанные странным образом. К ним вышел коренастый упитанный человек, эльфийки взяли в руки арфы. Вышел еще один эльф, у него в руках было что-то среднее между трубой и охотничьим рогом. Зарокотали барабаны, зазвучали арфы, запела труба, полилась нежная мелодия. На сцену вышел молодой худощавый юноша с гитарой, он тронул струны и запел. Его глубокий сочный баритон просто завораживал, песня, вернее, не песня, а баллада заставила всех замереть, затаить дыхание. Баллада, которую исполнял менестрель, рассказывала о драконе, который влюбился в принцессу и похитил ее. Об их любви, о том, как обстоятельства и боги препятствовали их счастью. Кончилось все, как всегда, очень печально – принцесса умерла, отравленная злодеем, не желавшим ее счастья, а дракон поднялся в небо и бросился на скалы. В общем, сюжет довольно избитый и банальный, но вот исполнение…

Менестрель Бертран, выйдя на сцену, попытался найти своих знакомых девушек в зале, но не нашел. Потом он начал петь, и, как обычно, баллада его захватила, он отдался ей полностью. Когда же он закончил, со стороны столика, стоявшего почти у самой сцены, но сдвинутого почти к самой стене, раздался громкий всхлип. Это послужило сигналом, и почти вся женская половина слушателей тоже начала выражать свои чувства подобным образом. Но Бертран уже увидел – за столиком сидели Ирэн, Милисента и еще три незнакомые девушки, а кроме них за столиком еще был гигант орк. Листику места уже не хватило, но она с комфортом устроилась на коленях у орка. Теперь же и она всхлипывала. Бертрану вспомнилась драконья пещера, точно так же всхлипывающая Листик и ее неожиданное: «Дракончика жалко!»

Бертран помахал девушкам, те помахали ему в ответ, зал разразился аплодисментами, присутствующие приняли приветствие Бертрана на свой счет. Потом менестрель исполнил еще пару баллад, потом пару песен дуэтом с эльфийками. Зал неистовствовал. А когда выступление закончилось, менестрель поднял руку, призывая зал к вниманию, и сказал:

– Я хотел бы спеть любимую песенку одной моей хорошей знакомой. Она присутствует в зале, именно благодаря ей и ее подругам я выбрал этот путь, путь менестреля!

Менестрель начал наигрывать простенькую мелодию, ее подхватили эльфийки на своих арфах, барабанщик стал отбивать ритм, и менестрель запел:

– В траве сидел кузнечик…

Песенка была простая и незамысловатая, можно сказать, детская. И повернулся менестрель к столику, за которым сидела Листик с подругами, так что ни у кого не осталось сомнения, для кого же предназначена эта песенка – улыбающаяся и подпевающая девочка была самой юной в этой компании. Менестрель спрыгнул со сцены и закончил петь у столика девушек. Потом, пока Листик представляла незнакомых ему девушек, он галантно целовал им руки. Среди остальной женской части зала, да и не только женской, слышались завистливые вздохи. Присутствующие узнали из шести сидящих за столиком девушек четверых, известных по большому королевскому приему и новогодним балам.

– О, Хосе! Привет! Ты таки стал тут-тутщиком? – поприветствовала подошедшего барабанщика Листик.

– Листик, Хосе не тут-тутщик, он тамтамщик, его барабаны называются – тамтамы, – пояснила Ирэн.

– Ну как же они там, когда они тут! – удивилась Листик.

Засмеялись все, и подошедшие эльфийки тоже. Бертран представил их:

– Познакомьтесь, это наши солистки Валиолла и Энариолина.

– Леди Листик, – начал объяснять Хосе, – эти барабаны называются тамтамы, такое у них название!

– Ага, – кивнула Листик, – только все равно неправильно, они же разные, есть большие, а есть маленькие. Вот! Значит, если большой барабан – тамтам, то маленький должен быть тут-тут! А ты, Хосе, должен быть там-тутщиком!

Все снова засмеялись, а тоже подошедший к столику маэстро Илларэинни спросил у девочки:

– Скажите, леди, а не вы ли нарисовали вон ту зубастую ноту? – Маэстро указал на ноту «мя».

– Я! – гордо ответила Листик. И забеспокоилась: – А что, разве неправильно нарисована? Наверное, зубов мало, надо было больше добавить!

– Да нет, зубов в самый раз, и звучание у нее… А не вы ли, леди, подсказали, как звучит эта нота, почтенному хозяину этого гостеприимного кабаре? – улыбнулся маэстро и поведал о презентации этой ноты, которую устроил ему хозяин кабаре. Общий смех пошел по второму кругу, а польщенная Листик предложила:

– А давайте я вам покажу, как она звучит?

– Не надо, – выставил руки вперед маэстро Илларэинни, – я уже слышал! Конечно, в вашем исполнении она, наверное, звучит более мелодично. Но прошу вас, не надо!